Щека у сэра Габриэля дернулась, но больше он ничем свои чувства не выдал.
– Изюминка, можешь взять своих и прикрыть обоз?
Она кивнула.
Подошел сэр Гэвин. Сегодня все ели яблоки, и он бросил одно брату.
– Мы когда-нибудь выйдем? – нетерпеливо спросил он.
Тут же явился и Том. Если его и волновало то, что он только что унизил дочь самой могущественной волшебницы в округе, он ничем это не показывал.
– Звали? – спросил он.
– Ты сейчас не мой примипил, – сказал капитан, – ты скотовод. Я не могу тебе приказывать.
Том рассмеялся:
– Никогда об этом не думал. Я пойду за тобой. Чертовы овцы с коровами так медленно ходят, что я скоро перережу половину.
Капитан резко кивнул:
– Принято.
Он огляделся в поисках графа Зака, обнаружил его и поманил к себе. Когда невысокий всадник приблизился, капитан поклонился. Строго говоря, они с графом считались равными. Зак поклонился в ответ и посмотрел на Изюминку.
Мэг, прищурившись, уставилась на Тома.
Сэр Дагон невинно улыбался сэру Гэвину. Сэр Гэвин, который мечтал добраться до своей возлюбленной леди, обитавшей в Лиссен Карак, переминался с ноги на ногу, как будто это могло сдвинуть отряд с места.
Капитан заговорил обычным тоном:
– Друзья. Я начинаю подозревать, что, если я не обеспечу вас постоянными опасностями и трагедиями, вы найдете их самостоятельно. Граф Зак, будьте так любезны, идите первым. Сэр Майкл со мной, потом сэр Гэвин, сэр Дагон и сэр Бесканон. За ними обоз, который прикрывает госпожа Элисон. И, наконец, скот. Он поднимает тучу пыли, а мы же не хотим глотать пыль.
– Ты как будто к войне готовишься. – Граф Зак, кажется, хотел возразить.
– Мастер Смит четко все объяснил, – сказал капитан, – к северу, в Эднакрэгах, собирается большое войско. Мы покидаем империю и входим в Альбу. Солнце светит достаточно долго, чтобы все пришедшие из-за Стены в мире уже перешли Тикондагу. Ясно? Идет война. Если тебя предупреждает кто-то вроде мастера Смита, глупо его не слушать.
Все разом кивнули.
– Ну тогда поехали, – сказал капитан командирским голосом.
Изюминка приободрилась. Чем больше он становился Габриэлем, тем хуже она его понимала. Она предпочитала капитана, надменного и нечеловечески уверенного в себе. Габриэля ограничивали обязательства, которых у капитана не было, – перед матерью, перед семьей, перед союзниками.
Изюминка перекинула через седло облаченную в железо ногу и махнула оруженосцу, который вел заводных лошадей.
– Держись поближе, – велела она. – Раз капитан говорит, что идет война, стоит к нему прислушаться.
