— Спасибо!
Шофер засмеялся, махнул рукой.
— Вспоминайте ростовских геодезистов! — крикнул он и дал с места полный газ.
Митя и девушки пошли по райцентровской улице, с одной стороны которой тянулся ровный ряд одноэтажных домов под красными черепичными крышами, а по другую сторону, за маленькой тенистой рощей, сверкало под солнцем большое, но мелкое озеро. На середине его по колено в воде стоял голопузый мальчик лет восьми, размахивал руками и кричал:
— Витька! Сюда плыви!
— Бабы, ведь это Венеция! — воскликнула Птичкина.
— Для райцентровского масштаба ресторан выглядит недурно, — сказала Наташа, — Не правда ли?
Они сидели за столом с голубым пластиковым покрытием (какие обычно бывают в столовых) и листали меню. Митя как галантный кавалер предложил его сначала девушкам. И пока они спорили, что взять на обед, Митя оглядывался по сторонам. Их стол был рядом с эстрадой, на которой вместо оркестра стоял, потрескивая разрядами, черный лакированный ящик радиолы. На противоположной стене на белых деревянных планках, которые изображали лучи солнца, был прибит вырезанный из фанеры и выкрашенный черной краской силуэт горного тура с изогнутыми рогами. Несколько одиноких посетителей сиротливо склонились над столиками. В двоих из них Митя угадал командированных. Позади эстрады, за широкой стеклянной дверью, ведущей на просторный балкон, за двумя сдвинутыми столами веселилась большая компания мужчин. Плечистый парень, осклабясь, бренчал на гитаре незнакомую мелодию, а другой, лет тридцати, напрягаясь так, что на красной воловьей шее вздулись жилы, и упираясь в стул руками, на которых выступали большие шары мощных бицепсов, подпевал ему. Иногда посреди пения слышались возгласы других сидевших за столом мужчин. Среди них был и совсем пожилой, с темным морщинистым лицом и крючковатым вороньим носом. Он сидел во главе стола.
— Ну, девочки, что будем кушать? — К столику подошел невысокий курчавый официант в короткой белой курточке. Его глубоко запрятанные, но бойкие глаза смотрели вызывающе, а в речи чувствовался сильный и явно грузинский акцент.
— Четыре шашлыка! — сказала Птичкина и кокетливо потупила глаза.
— Так, — сказал официант, пригладив черные усы стрелочкой и записав что-то карандашом в блокнот.
— Четыре салата, две бутылки сухого вина…
— Четыре салата. Пять бутылок вина… — повторял официант, записывая в блокнот.
— Мы сказали «две бутылки», — вмешалась Варя.
— Пять бутылок, — покачал головой официант.
