Никто, кроме разве что него самого, и не удивился, когда ничего не получилось, и шесть месяцев назад отец превратился в бесполезную кучу кожи и костей. Полное отсутствие поддержки со стороны мамы тоже не помогло. Она, как обычно, игнорировала ситуацию и, насколько я вижу, начала воспринимать мужа как третьего ребенка. Роль, которую он с готовностью принял, роль, которая затмила его амплуа, ну, знаете, ОТЦА. Нам с Гвен так повезло.
– Папа спит. – Я смотрю на его темное окно. – Пошли в школу. Я напишу ему, чтоб знал, чего ждать, когда спустится.
Если он сегодня спустится.
– И мы просто… так все и оставим? Надпись? А вдруг соседи увидят? – спрашивает Гвен.
Учитывая, что уже рассвело и на стоянке в квартале от нас дети ждут автобус, полагаю, это шило уже в мешке не утаить, но сестру я расстраивать не собираюсь. Да и соседи, пожалуй, уже привыкли, хотя точно не знаю – они отворачиваются от нас, как и все прочие в городе.
– Не обращай внимания, хорошо? – Закидываю тяжелый рюкзак на плечи и обхожу Гвен, а она все стоит, точно статуя из льда и страха. Кладу руку ей на плечо. – Гвенни. Идем. А то опоздаем.
– Ну и пусть. Ненавижу это место, – так тихо бормочет она, что я только чудом улавливаю сказанное.
Стискиваю зубы и отворачиваюсь, делая вид, будто не услышал, будто обжигающие крылья ветра унесли слова прежде, чем те достигли моих ушей. Подхожу к машине и снимаю с блокировки дверь.
Позади несколько мгновений висит тишина, а потом раздается топот – сестра бежит ко мне.
* * *
Мы заруливаем на школьную парковку, и мне приходится напрячься, чтобы вспомнить, где же мое место. Приезжаем сюда каждый день, но я все еще с трудом ориентируюсь в лабиринте, открытом в этом году, когда сюда перевели всех детей из Картера. Не знай я, как все обстоит на самом деле, решил бы, что парковка каждую ночь меняет форму и размер, после того как все расходятся домой.
После долгой и неловкой возни наконец вспоминаю, что место 355 налево, а не направо, и паркуюсь.
Только выключаю двигатель, как чуть дальше от нас останавливается «Вольво». Невольно поднимаю голову – белоснежная машина сияет на солнце.
Она. Розалин, моя бывшая девушка.
Обычно я лучше рассчитываю время. Привожу нас сюда пораньше, ведь если Роза чем-то и славится, так это своими вечными опозданиями. Но дурацкая надпись на дурацком гараже выбила меня из графика, и вот, мы попали.
Гвенни открывает свою дверь и оглядывается на меня, потому что я словно вмерз в кресло. Судя по резкому вдоху, сестра тоже замечает Розалин.
