— Да, — сказал Горский. — Будь разборчив.
— И что мне теперь делать?
— Не грусти, в санаторий ее не пустят. Будет общаться с фрагментом.
— В последний раз, когда мы говорили о работе, ты, кажется, сказал, что наши клиенты в любом случае будут обмануты. И лучшее, что мы можем для них сделать — это сознательно обмануть их, целенаправленно, отбросив интеллигентский стыд. Для их же пользы, само собой.
— У нас нет другого выбора. Так, по крайней мере, мы сможем контролировать наш обман, и проследим за тем, чтобы он был добрым, качественным и безопасным. Я бы еще добавил, что это наш единственный шанс остаться честными.
— Явный парадокс! Как это — соврать, чтобы остаться честными? — Зимину захотелось ударить товарища по голове. Но он сдержался. Он знал Горского очень давно и не сомневался, что весь этот разговор тот завел только для того, чтобы изложить очередную, наверняка, блестящую идею, которая обязательно произведет переворот в их работе с отделенными от тел сознаниями. — Ну, говори, что придумал.
— Ты не будешь ругаться?
— Не буду.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Мы должны заняться ложной памятью, — Горский улыбнулся, как он один умел это делать, — лучезарно и открыто.
Зимин сначала не понял, о чем говорит товарищ. Но потом смысл предложения до него дошел, и он тут же почувствовал, как у него от возмущения покраснели щеки. Он был разъярен. Предложение было гадким. Конечно, можно придумать какие-то оправдания, но сути дела это не меняло. Горский, однако, продолжал улыбаться.
— А говорил, что не будешь ругаться, — сказал он. — Ничего крамольного я не предлагаю. Подумай, и ты поймешь, что это самый лучший способ выполнить нашу работу.
— Я бы назвал твое предложение подлым.
— Ерунда. Ты же не считаешь подлостью свое участие в программе записи сознания на внешние носители, замену больных органов донорскими, использование протезов, кардиостимуляторов, дополнительной памяти или генное регулирование? Психика требует столь же внимательного к себе отношения, как и сердце, легкие, печень и почки. Мы не колеблемся, когда меняем их при необходимости, то же самое следует делать и с нашей памятью. Никто не считает зазорным почистить сосуды от холестериновых бляшек, чтобы не доводить дело до инсульта. Так почему не почистить память от ненужных, а часто и болезненных воспоминаний?
Зимин признал, что в доводах друга есть рациональное зерно. Пожалуй, он был убедителен. Но ложная память слишком сильное и опасное оружие, чтобы прибегать к нему без серьезных на то оснований. Раньше в таких случаях говорили: палить из пушек по воробьям. Всегда ли нужно использовать все свои возможности?
