— А потом они ко мне приходят, чтобы узнать, планета Солнце или звезда? — сказал Зимин грустно.
— Получается так. А вот мне они подобные вопросы не задают. Стесняются.
Они замолчали. Зимин был разочарован, он чувствовал себя обманутым. Постоянно сталкиваясь в Трущобах с людьми малообразованными, он был абсолютно уверен, что где-то рядом, обязательно должны существовать умники с дипломами. Например, о Высших курсах всегда вспоминали, как о цитадели науки. И, пожалуйста, вдруг такой убийственный отзыв, можно сказать, из первых рук. Это было тем более печально, что именно на выпускников Высших курсов Зимин рассчитывал, как на своих будущих читателей.
А Зимин знал, что такое наука. Пусть приблизительно, в общих чертах, но знал. Ему повезло (или угораздило — это с какой стороны посмотреть) получить приличное образование. После нескольких лет мучений в обычной типовой гимназии, им заинтересовались странные люди, наставники. Они учили необычным предметам: биологии, психологии, математике, физике, химии, астрономии, о существовании которых в гимназии не говорили. Школа была уникальная — не для богатых. Зачем наставникам понадобилось обучать детей таким причудливым наукам неизвестно. Но Зимину нравилось, что наставники сумели заинтересовать учеников получать знания, разбудили в них дух исследователя, любопытство и желание творить. Зимин попал в самый первый выпуск. Теперь он мог гордиться полученным образованием.
— Догадываюсь, что лично вы знаете, что такое наука. Какую школу закончили? — спросил Болотовский.
Зимин назвал номер.
— Вот как. Слышал про такую. Так вот почему вы такой странный. Нужно было догадаться раньше. Не понимаю только, зачем вы вообще со мной разговариваете? Кто я для вас — недоучка или профан?
— Не знал, что должен выставить вам оценку. Как-то не сообразил. Простите.
— Вы имеете отношение к Институту?
— Нет, — ответил Зимин. Это было почти правдой, точнее, это можно было считать правдой, если подойти к ответу формально. Наверное, было правильно рассказать профессору о том, что после окончания своей престижной школы он действительно стал настоящим ученым и какое-то время работал в Институте, но ушел по собственному желанию. Так что формально к Институту он в настоящее время отношения не имел. А раз так, то и говорить не о чем. Растолковывать прошлое без необходимости, занятие неблагодарное.
Разговор принял неприятный оттенок. Болотовский почувствовал, что его обманывают, и погрустнел. Зимин рассказал анекдот, потому что смеющийся человек, как правило, забывает о проблемах и неприятностях, но на этот раз прием не сработал. Нить разговора оборвалась. Пришлось Зимину раскланяться и убраться восвояси.
