— Грегора отправят на Марс? — ужаснулся Зимин. — Что он там будет делать?
— Нет, — сказал Небов строго. — Ему уготована другая судьба.
Зимин хотел спросить какая, но испугался.
— Он умрет?
— Вероятно, нет.
— Я его увижу?
— Это слишком философский, я бы сказал, слишком деликатный вопрос. Даже самые известные современные мыслители не придумали на него точного ответа.
— Как это?
— Хотелось бы вам играть с Грегором в футбол, регби или бадминтон?
— Нет, — признался Зимин.
— Не будете. Это мы бы не смогли вам гарантировать. Хотели бы вы с ним разговаривать, играть в шахматы или шашки?
— Да.
— А вот на этот вопрос следует ответить положительно. В этом удовольствии вам не будет отказано.
— А как же врачи?
— Ерунда, я вашего Грегора пристроил в одно очень престижное место. Думаю, вы еще ему завидовать будете.
— Но я не понимаю…
— Придет время, вам все расскажут. А пока скажите: «До свидания, Грегор»!
И Зимин, и Жека хором повторили вслед за Небовым:
— До свидания, Грегор!
— А что будет со мной? — спросил Зимин.
— Это тоже философский вопрос, — сказал Небов. — Захотите, отправитесь с нами и начнете новую жизнь.
— Я смогу взять с собой свою подругу Марго?
— Конечно. Зеленый билетик выдается на двоих.
— Тогда я согласен.
— Хорошо. Нам такие люди нужны.
Зимин всегда верил, что однажды услышит от людей из Усадьбы эти слова. Неужели победа? Получается, что он все сделал правильно. Остальное — дело техники. Зимин был уверен, что ему удастся добиться главной цели и стать писателем. Он ни на минуту не усомнился в том, что ему удастся договориться с интеллектуалами из Усадьбы. Как тяжелы были первые шаги, теперь будет легче. Это книги вытащили его из Трущоб. И книги помогут найти новых интересных друзей. Зимин попытался вспоминать, что он знает про жителей Усадьбы и, к ужасу своему, понял — его представления о жизни элиты наивны, неправдоподобны и отрывочны.
Однако его, если честно признаться, никогда особо не интересовали подробности жизни по-настоящему богатых людей. Наверное, они могут позволить себе что-то такое, что беднякам и не снилось. Свобода! Вот, чего у жителей Усадьбы должно быть вволю. Вот, собственно, ради чего стоило потратить столько усилий, превозмогать лишения, сносить оскорбления и презрение правильных пацанов. Зимин, может быть, впервые в жизни обрадовался тому, что всегда был изгоем, чужим и в Институте, и в своем родном восьмом квартале.
Настоящая жизнь, оказывается, еще только начинается. Страшно было стать свободным человеком. Ни с того ни с сего. По собственному хотению, по велению людей из Усадьбы. Спасибо им за это!
