Общаясь с обоими мирами и делая вид, что его совершенно не интересует происходящее, Маркос намеревался в любом случае оказаться на стороне победителя. Поэтому он не хотел вступать ни в какие политические дискуссии с Афродити.
Во время смены приборов Маркос, воспользовавшись паузой, перевел разговор в безопасное русло:
— Кирия Папакоста, что у вас за духи?
Афродити покраснела. Нельзя сказать, что вопрос был интимным. Это было все равно что спросить, кто дизайнер ее украшений, но тот факт, что она задела другие его органы чувств, помимо глаз, предполагал нечто большее.
— Это «Шанель». «Шанель номер пять».
— Столько шика! — Маркос был сама галантность.
Афродити засмеялась, радуясь комплименту. Уже много месяцев Саввас не сопровождал ее во время выходов в свет и, естественно, понятия не имел, какими духами она пользуется. Муж не видел, как она одевается к ужину, и, когда она возвращалась, обычно уже спал, чтобы подняться в пять утра.
Они вышли из банкетного зала и стояли в фойе.
— Спокойной ночи, кирия Папакоста, — сказал Маркос. — Мне пора вниз.
— Маркос… — начала Афродити. — Могу я вас попросить кое о чем?
Он ждал, гадая, в чем будет заключаться просьба.
— Зовите меня Афродити. Конечно, не в присутствии персонала.
— С радостью, — кивнул Маркос.
— Знаю, это всего лишь имя, но…
— Можно я тоже спрошу вас кое о чем? Это касается имени. — (Афродити вопросительно глянула на него.) — Вы меня простили?
— За что? — удивилась она.
— За название ночного клуба!
— Конечно, Маркос! — Афродити улыбнулась. — Да вы сами это знаете.
Он провел рукой по волосам, пропуская пряди через пальцы. Маркос часто так делал, машинально. На этот раз у нее екнуло сердце.
— Придете как-нибудь посмотреть выступление? — Он смотрел на нее неуверенно, словно растерявшийся ребенок. — Тогда я буду знать, что прощен.
— Конечно, — кивнула она. — Завтра и приду.
Афродити собралась уходить. Почти все гости уже разошлись.
— Да, кстати, — она постаралась сохранять спокойствие, — спасибо за жемчужину.
Афродити быстро добралась до дома. Сняла украшения, стянула платье и скользнула под простыню. Три часа она слушала ровное дыхание спящего мужа и уснула, только когда он встал, оделся и ушел.
Когда проснулась, в голове крутились обрывки воспоминаний и снов. Через неплотно закрытые ставни проникали солнечные лучи. Был полдень.
Полусонная, она выпрыгнула из постели и споткнулась о сумочку, которую оставила на полу. И вспомнила, что внутри. Афродити открыла сумочку, достала кошелек и стала искать жемчужину. Та была на месте, завернутая в обрывок салфетки, — бугристая, неправильной формы, маленькая, меньше любого из ее бриллиантов или других драгоценных камней. Ее очарование заключалось в ее неправильности. Так дворняжку любят за ее нескладность.
