Кое-где работали небольшие магазинчики — в основном бакалейные и универсамы. Афродити не захватила с собой денег, поэтому купить ничего не могла и надеялась, что Саввас принесет что-нибудь поесть. Она уже проголодалась.
Когда Афродити вернулась, Саввас был уже дома.
На столе лежал пакет, и муж был в новом костюме.
Даже если бы Саввас был таким же высоким и стройным, как его покойный тесть, он не воспользовался бы его пиджаком или брюками, которыми был битком набит гардероб. Папакоста никогда бы не надел вещи с чужого плеча. К счастью, портной неподалеку от Зеленой линии недавно снова открыл свое ателье.
— Он будто сидел и ждал меня. — Впервые за последние несколько недель на лице Савваса появилась улыбка. — У него было три костюма, заказанных кем-то, и все моего размера!
— Это один из трех?
Саввас кивнул. Афродити заметила, что он также подстригся и побрился.
Она заглянула в пакет на столе — хлеб и молоко.
— Выбор невелик, — заметил муж угрюмо. — Но хозяева магазинов ждут поступлений со дня на день.
Афродити отрезала два куска хлеба и с жадностью стала есть.
— Город ужасно выглядит, да? — спросила она с набитым ртом.
— Да, полный хаос. Я слышал, многие уехали недавно — боятся, что снова начнутся бои. Но на первый взгляд, похоже, все закончилось.
— Что значит «все закончилось»?
— То и значит. Линия проведена, и сделать мы ничего не можем.
— А Фамагуста?
— Ой, об этом не волнуйся! — отмахнулся Саввас. — Мы вернем Фамагусту. А вот Кирению нет. Не думаю, что сможем туда попасть в ближайшее время.
— Мы можем вернуться домой? — с надеждой спросила Афродити.
— Пока нет, — ответил Саввас. — Но будем надеяться, скоро сможем.
Афродити решила сварить кофе.
— Я недоволен тем, что Маркос Георгиу не привез ключи, — сказал Саввас. — Полагаю, он рано или поздно объявится. Ведь там остались все драгоценности…
Афродити нашла в шкафчике кофе. Обычно она пила кофе скето, без сахара, но сейчас ей необходимо было подкрепить силы.
— Возможно, мы сможем начать строительство «Нового Парадиз-бич» сначала. Я проверил страховки. Можно получить компенсацию.
— А «Восход»? Думаешь, он пострадал?
— Будем надеяться, нет, — вздохнул Саввас. — Узнаем, как только сможем вернуться.
Впервые за долгое время Афродити представила, что прежняя жизнь возвращается. Неужели мечты о том, что она лежит в объятиях Маркоса и его губы касаются ее губ, снова станут реальностью?
И Афродити, и Саввас улыбались — у каждого из них были на то свои причины.
