Он ест все, что она приготовит. У него хороший характер.
Расставляя посуду, чистя картошку и нарезая капусту, она время от времени останавливалась. Она себя странно как-то чувствовала, конечно, это от марихуаны. Уснуть прямо на полу!
Вошел Джордж, небритый, грязный. Он посмотрел на нее. Она сказала:
— Ну, с добрым утром!
Он продолжал смотреть на нее и улыбался широкой радостной улыбкой. Никогда в жизни она не получала такого комплимента. Ее смущала эта радость, которую она сама вызвала.
— Дорогая жена, — сказал он.
Он взял ее за руки, рассмотрел руки, ладони и тыльную их сторону, и прижал их к своему лицу.
— Ты должна быть коричневой, — сказал он.
Она, к своему отчаянию, увидела слезы на его глазах. Всего на мгновение она поняла, что происходит, она не помнила, что была коричневой. В это мгновение она вспомнила ночную тишину на даче, журчание ручья и многое другое — все разом. Но Джордж требовал внимания. Она держала его, как он ее.
— Ты устал, — сказала она, — расстроился и уснул прямо на полу. Это все проклятый Хабер. Не ходи больше к нему, и все! Просто не ходи. Пусть нас вызывают в суд. Ты не должен больше ходить к нему, он тебя губит.
— Никто не может меня погубить, — сказал он.
Он рассмеялся. Его глубокий смех напоминал рыдание.
— Не может, пока мне помогают друзья. Я пойду к нему, но ненадолго. Меня это больше не беспокоит. И ты не тревожься.
Они обнимали друг друга, сливаясь в совершенном единстве, а печень и лук шипели на сковороде.
— Я тоже уснула, — сказал она ему, — я думаю, разбирая каракули старого Ратти. Ты купил хорошую пластинку. Я очень любила «Битлз», когда была ребенком. Жаль, что государственные станции их больше не передают:
— Это подарок, — сказал Джордж.
Печень подпрыгнула, и Хитзер поневоле оторвалась от него, чтобы заняться едой. За обедом Джордж не отрывал от нее глаз. Она тоже смотрела на него. Уже семь месяцев, как они поженились. Они не разговаривали о серьезных вещах, вымыли посуду и легли.
Они любили друг друга. Любовь, как хлеб, нужно делать все время, заново. Потом они лежали в объятиях друг друга, засыпая. Во сне Хитзер слышала журчание ручья и пение неродившихся детей. Джордж видел во сне глубины открытого моря.
Хитзер была секретарем в старой бесполезной конторе «Формен и Ратти». На следующий день была пятница. Уйдя с работы в четыре тридцать, она не поехала на троллейбусе домой, а поднялась на фуникулере в парк Вашингтона. Она сказала Джорджу, что встретит его в ХУРАДе. Его сеанс должен был начаться в пять. Они вместе поедут в Нижний город и, может быть, пообедают в каком-нибудь ресторане.
