Эту ночь, наконец, Орр спал крепко и, если и видел сны, то легкие и беглые.
В субботу он проспал почти до полудня. Проснувшись, он подошел к холодильнику и некоторое время рассматривал его содержимое.
Тут было больше пищи, чем могло быть в любом частном холодильнике в его прежней жизни.
Если живешь в мире, населенном семью миллиардами человек, то пищи всегда не хватает. Там яйцо — роскошь, которую можно позволить себе раз в месяц. «Сегодня мы снесем яичко», — говорила его полужена, получая личный рацион. Любопытно, что в этой новой жизни у них с Донной не было пробы брака. Строго говоря, в годы после чумы их вообще не было, только полные браки. В Уте, поскольку там уровень рождаемости все еще ниже уровня смертности, даже пытались ввести полигамный брак — из религиозных или патриотических соображений. Но у них с Донной вообще не был заключен брак, они просто жили вместе. И это тоже продолжалось недолго. Его внимание вернулось к пище в холодильнике.
Теперь он не тот тощий, костлявый человек, каким был в мире семи миллиардов, он теперь довольно упитанный. На этот раз он съел много, как смертельно изголодавшийся человек — яйца вкрутую, хлеб с маслом, анчоусы, вяленое мясо, сельдерей, сыр и грецкие орехи, кусок холодного палтуса с майонезом, салат, маринованную свеклу, шоколадные конфеты — все, что нашел на полках. После этой оргии он почувствовал себя физически лучше. За чашкой настоящего кофе он даже улыбнулся. Он подумал: «Вчера в этой жизни я видел эффективный сон, который уничтожил шесть миллиардов жизней и изменил ход истории всего человечества в прошедшие пять лет. Но в этой жизни, которую я создал, я не вижу эффективных снов. Да, я был в кабинете Хабера, я видел сон, но ничего не изменилось. Так было всегда, мне просто приснилось, что я видел сон о чуме. Я здоров, мне не нужно лечиться».
Так он еще никогда не рассуждал, и это его позабавило. Он невесело улыбнулся.
Он подумал, что снова будет видеть сны.
Было уже полвторого. Он умылся, нашел плащ — настоящий хлопок, немыслимая роскошь в этой жизни — и пошел в институт пешком. Предстояла прогулка в две мили, мимо Медицинской школы в парке Вашингтона. Конечно, можно было доехать на троллейбусе, но они ходят редко, а он не торопится. Было приятно идти под теплым мартовским дождем по пустынным улицам. Деревья уже зазеленели, каштаны Готовы были зажечь свои свечи.
Катастрофа, раковая чума, сократившая численность населения на пять миллиардов за пять лет и еще на миллиард за следующие десять, потрясла человечество, но ничего не изменила радикально, только количество людей.
