Орр вздохнул, широко развел руки, открыл глаза и проснулся. Хабер несколькими искусными движениями отсоединил электроды и снял с него шлем.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— Хорошо.
— Вы видели сон. О чем он был?
— О лошади, — хрипло сказал Орр, все еще не вполне проснувшись.
Он сел.
— Это был сон о лошади. Вот об этой.
Он указал на большую фотографию, украшавшую кабинет доктора Хабера — скачущая кобыла на травянистой лужайке.
— Что же вы видели? — спросил довольный Хабер.
Он не ожидал, что внушение так хорошо подействует на первом же сеансе.
— Я шел по полю, а она была далеко. А потом она поскакала прямо на меня. Я не испугался. Я подумал, что смогу поймать ее за узду или даже сесть на нее верхом. Я знал, что она не опасна мне, потому что это лошадь с вашей картины, а не настоящая. Все это как игра, доктор Хабер. Не кажется ли вам, что эта картина необычна?
— Что ж, некоторые находят ее не вполне подходящей для кабинета медика. Символ жизни рядом с кушеткой Фрейда!
Он рассмеялся.
— Но была ли она здесь час назад? Разве здесь не висел вид на Маунт-Худ, когда я пришел к вам, прежде чем мне приснился сон о лошади?
Боже, тут была Маунт-Худ, этот человек прав! Нет, не было Маунт-Худа, не могло быть Маунт-Худа, лошадь была, лошадь!
— Была гора!
— Нет, лошадь!
Он смотрел на Джорджа Орра. Нужно сохранить спокойствие, внушить уверенность.
— Джордж, вы помните, что здесь висело изображение Маунт-Худа?
— Да, — печально, но спокойно ответил Орр. — Помню. Гора, покрытая снегом…
— Гм…
Хабер глубокомысленно кивнул.
Озноб, охвативший его тело, прошел.
Глаза неопределенного серо-голубого цвета, но ясные и прямые. Это не глаза психопата.
— Боюсь, что я плохо ее помню. Это Тампани-Холл, копия восемьдесят девятого года. И как я ее не замечал? Конечно, лошадь — анахронизм, но мне нравится эта картина. В ней энергия, сила. Это идеал, к которому стремится психиатр, своего рода символ. Конечно, предлагая вам содержание сна, я случайно взглянул на картину. Конечно, это была лошадь.
Хабер искоса взглянул на картину.
— Послушайте. Если хотите, спросим мисс Кроч. Она проработала здесь два года.
— Она скажет, что здесь всегда была лошадь! — спокойно, но печально сказал Орр. — И она действительно всегда была. После моего сна. Я подумал, что, поскольку вы сами предложили содержание сна, то и у вас, возможно, должна сохраниться двойная память, как у меня. Не получилось.
Он снова посмотрел в глаза Хаберу своим ясным умоляющим взглядом.
