Be More Chill [Расслабься] | страница 102

Несколько раз за кулисами мелькает силуэт Кристин. Но она – Пак, она звезда нашей пьесы, поэтому вокруг нее всегда свита. Сначала – ее родители. Они у нее смешные, оба очкарики. Как у эдакого ходячего недоразумения могла родиться столь прекрасная дочь? Когда Кристин наконец одевается, ее окружают феечки, дающие всяческие советы и поправляющие костюм. Один раз она бросает взгляд на меня. Я же просто сижу в кресле: парень как парень, разве что СКВИП изредка включаю, чтобы спросить, который час. Кристин улыбается. Сцена и огни рампы явно кружат ей голову.

В пять часов режиссер и его помощники начинают носиться взад-вперед, облаивая нас, актеров, словно мы – театральный реквизит, не более. В шесть до моих ушей доносится глухой гомон толпы родителей, занимающих места в зале. Интересно, им не противно садиться на грязные сиденья? Лично у меня они вызывают брезгливость. По нарастающему гулу голосов этого не понять. Гул театральной публики напоминает низкий рев реактивного двигателя. В него вливается шорох страниц: от скуки родители листают программки. Я где-то читал, что в кино статистов, имитирующих невнятный гул толпы, просят непрерывно повторять фразу: «Что говорить, когда нечего говорить». Чтоговоритькогданечегоговорить-чтоговоритькогданечегоговорить…

И вот мистер Рейес по очереди хлопает нас по плечу. Я в последний раз подпрыгиваю и решительно направляюсь по бежевому коридору к кулисам, где каждый из нас замирает в молчании. Теперь можно общаться лишь жестами, улыбками и взглядами. Марк Джексон даже выключает свой геймбой. Мы стоим в темноте, ожидая выхода.

Включаю СКВИП.

«Ты готов, сынок?»

С рождения, чувак.

Наш занавес состоит из двух. Сейчас они сомкнуты, как створки раковины моллюска, готовые в любой миг распахнуться. Смотрю сквозь щелку на зал. Над сценой разом вспыхивают огни прожекторов и тут же собираются в яркое пятно прямо передо мной. Все готово для первого явления. В зале никто не хлопает.

Юджин и Лай Шэ (Тезей и Ипполита) стоят на сцене. Оба стараются изо всех сил, но их диалог начался, когда публика в зале еще рассаживается, снимает верхнюю одежду, шуршит программками, не обращая внимания на сцену. По-моему, мистер Рейес и отобрал их нарочно, поскольку знал, что, в сущности, пьеса начнется с моим появлением. Ну и с появлением Мэтта – Эгея, Эллен – Гермии и Деметрия – Рона, дублера Джейка. Рон мается рядом со мной. Вид у него неважный. Словно придавлен чем-то (наверное, осознанием того, что он занял место всеми обожаемого Джейка, которого обожали и до попадания в больницу).