Be More Chill [Расслабься] | страница 100

Заткнись, а!

– Да все окей. – Кристин оглядывает спешащих на уроки школьников. – Мы – счастливчики, ты это знаешь?

– Знаю.

– Нет, я не о том. Нам очень повезло, что мы не сгорели. Говорят, Рич специально устроил поджог.

– Шутишь?

– Не-а. Он вдруг принялся поджигать все вокруг. Все, что попало. Ковры, мебель, музыкальный центр… Народ как увидел – ломанулся вон. Не знаю только, почему Джейк не убежал.

– М-м-м, ты из-за него расстроена, да?

– Не то чтобы… Думаю, он тоже мог бы такое устроить. Иногда люди сходят с ума.

– Угу. Сходят…

Задумываюсь о СКВИПе Джейка. Интересно, он погиб?

И тут звучит неземной звук. Без обертонов и унтертонов, без всякого сходства с ударом колокола. Набат, который в нашей школе заменяет нормальные звонки. Все отходят от заваленных цветами шкафчиков и, вытирая глаза, быстро расходятся по кабинетам шаркающей походкой паинек. Картинка, знакомая с шести лет, успокаивает. Мы с Кристин тоже молча бредем в класс, держась отдельно от остальных. Молчание не напрягает. Пропускаю ее вперед, и мы занимаем привычные места: она – впереди, я – позади. Мистер Гретч сидит за кафедрой с газетой.

– Весьма грустно читать в газете о трагедии, случившейся с моими собственными учениками, – бубнит он.

Впервые, несмотря на его глухоту, никто над ним не потешается.

– Причина подобных прискорбных происшествий – невежество, а мне известен лишь один способ борьбы с невежеством. Это учение. Никто не желает что-нибудь сказать?

Одна половина класса таращится в окна, другая дышит в сложенные лодочкой ладони, пытаясь справиться с подступающей панической атакой.

– Никто? Тогда приступим к математике.

Лишь после полудня я замечаю, что мой СКВИП отключен. Включаю его на репетиции.

«Сон в летнюю ночь» мы должны были играть дважды. Однако из-за того, что Джейк Диллинджер все еще в больнице, его дублер Рон прошел отбор в юношеский «Настоящий мир» на MTV, мистер Рейес собирает деньги для Финдерманов, а наш городок привлек внимание прессы всего Нью-Джерси (по телику пять дней только и разговоров, что о разврате и непотребстве на вечеринке, устроенной подростками), – короче, по всем этим причинам спектакль будет дан один раз, в предпоследнюю пятницу четверти.

Мы, актеры, пока томимся в классе. Настоящее волнение, считающееся необходимым знаком грядущего успеха, начнется часа в три пополудни. Остальные ученики расходятся по домам, а мы отправляемся в катакомбы закулисья, где суетливо надеваем костюмы, в последний раз повторяем роли, успокаиваем друг друга, все равно дергаемся или делаем вид, что нам море по колено, хотя представление – самое значимое событие после того пожара.