Внезапно блистающий поток остановился. Ведущий единорог повернулся в нашу сторону и встал на дыбы. Не знаю, за что там держалась Оксана, но, продолжая спокойно сидеть на своём скакуне, она помахала нам руками. И я, и Виктория закричали и начали махать в ответ. Я ощущал, что меня переполняют восторг и неподдельное счастье.
Словно отвечая на наши крики, предводитель стада вдруг издал протяжный трубный звук, и теперь я сообразил, что слышал его раньше. Тотчас остальные единороги повторили приветствие, и мощный зов унёсся вверх, казалось, приподняв купол неба до самого светила. Вроде даже земля вздрогнула, но я не ощутил ни испуга, ни недовольства, а лишь всё тот же детский восторг.
А потом головной единорог опустился на четыре ноги, и Оксана пришпорила его пятками. Женщина последний раз махнула рукой и вдруг превратилась в серебристую молнию, унёсшуюся к горизонту. Табун так же стремительно ускакал следом, так что не прошло и пары минут, как перед нами осталась лишь пустая лужайка. Я не заметил на её ровном покрытии ни единого отпечатка копыт, отчего появилось ощущение, будто ничего и не было. Просто чудесное видение.
Появилось ощущение непонятной обиды. А потом – недоброго взгляда.
Я повернул голову: на противоположной стороне балкона стоял Леонид. Мужчина успел переодеться в кожаную куртку и штаны со множеством кармашков. За спиной Лорда торчала длинная рукоять меча, а на бедре висел небольшой блестящий арбалет. Леонид криво ухмыльнулся и, явно рисуясь, перепрыгнул через ограждение балкона. Внизу некоторое время постоял, после чего направился в сторону, противоположную той, куда ускакал табун.
Кто-то хлопнул по руке. Вика.
– Пойдём, – тихо сказала она и потащила меня за рукав, – покажу тебе комнату.
Мы спустились на первый этаж и прошли через анфиладу больших комнат с высокими сводчатыми потолками. И вновь я оказался не в том состоянии и настроении, чтобы любоваться обстановкой. Внутри всё бурлило, и я пытался хоть как-то осмыслить увиденное. Вроде бы на потолке были яркие рисунки, а картины на стенах изображали красивые места с озёрами, реками и горами. Вроде бы мебель поражала своей барочной вычурностью, а ковёр норовил утопить ноги по самые щиколотки. Вроде бы за высокими окнами глаз норовил остановиться то на скульптурной группе из единорогов и обнажённой девушке посреди кольца бассейна, то на изящном домике с колоннами. Всё это мелькало и тотчас исчезало из памяти.
