В общем, и эти ушли несолоно хлебавши, а мной занялись сестрички с очередной дозой чисто медицинских пыток. В этот раз мазали горло чем-то вонючим и липким. После вкатили ещё один укол и посоветовали лечь подремать.
До своей койки я добрался с раскалывающейся головой, ноющим горлом и исколотой задницей. Но и тут покоя не дали. Уже успели пустить слух, что я стал жертвой маньяка с бритвой, и пришлось отвечать на совершенно идиотские вопросы соседей по палате. Видели, как меня вели полицейские, поэтому попытки отрицать очевидное встречались ироническим скепсисом. В конце концов кто-то предположил, что с меня взяли подписку о неразглашении, и лишь тогда все отвязались.
Не успел я облегчённо вздохнуть, как позвонил Костик и устроил форменный допрос. Блин, после того, как врачи настоятельно советовали помалкивать, я молол языком почти без передыху! Вот Костику я рассказал истинную правду. О том, как в ванной на меня напал настоящий нильский крокодил, выползший из унитаза. Как в неравной схватке мне удалось одолеть бестию, но в последний миг чудовище таки укусило меня за шею. Товарищ согласился, что это просто ужасно и сделал осторожное предположение, что именно так Боженька карает тех, кто не желает проставляться за днюху супруги. Пришлось вежливо послать его к нильскому чудовищу. Костик поржал, пообещал прийти на выходных и пофоткаться на фоне чучела крокодила.
Позвонила Ксюха и спросила, как дела. Пребывая в лёгкой истерике, я попросил немедленно забрать меня домой. Ну, или в психиатрический диспансер. Тот, что для буйных. Короче, в место, где будет спокойно. Жена повеселилась и твёрдо пообещала, что завтра я окажусь дома. Если, конечно, не начнётся ухудшение. Потом чмокнула в трубку и приказала ждать её прихода.
Всё, вроде бы оставили меня в покое. Теперь я смогу спокойно вытянуться и обдумать произошедшее.
Или уснуть.
Что я и сделал.
Кто-то взял меня за плечи и приподнял. Кажется, я упирался лбом во что-то холодное и скользкое. Кроме того, к лицу прилипли какие-то посторонние предметы. Вроде бы листья.
– Переворачивай этого идиота, – знакомый голос. – Вот так…
Меня перевернули и положили на спину. Потом принялись отдирать от лица фигню, мешающую открыть глаза. Ну точно – листья. В горле пульсировала боль.
– Он жив? – тихий голос Виктории.
– Куда денется! – Теперь я узнал: голос давешнего старикана. – У этого остолопа имеется хитрый дар, который позволяет ему избежать неминуемой смерти. Как только костлявая заносит косу, он тут же ускользает в свой мир.
