Чёртовы свечи | страница 20
— А как же «Последняя свеча»?
— Эти стали известны случайно. У Романовского только одна запись была. А в мире таких, как он, было с десяток, не больше, кто тайной этой владел. И всех их пытались уничтожить, а они между собой тайно общались в надежде, что кто-то из них выживет.
— А почему нельзя было расширить круг, организовать слежку, собирать материалы? — тихо почти зашептала Лиза, уперлась локтями в стол и наклонилась к бабушке Миле, сократив расстояние.
— «Тайна свечи» — это как сокровище, помнишь сказку о драконе: увидел и заболел. Там сокровище из человека всегда дракона делало. Кто мог дать гарантию, что кто-нибудь, где-нибудь не заболеет желанием получить власть? В год выливали семнадцать свечей, и делали их семнадцать ведьм. Никто не знал, — кто они, где живут, чем занимаются… Организация была тайной, сильной — и людьми, и деньгами, и связями… Понимаешь?
— Ну да, кто же захочет исчезнуть… — согласилась Лиза и уселась на своё место поразмышлять над услышанным.
— Вот… поэтому и боролись с ними избранные, те, кто мог устоять.
— Простите, такая тайна… А вы откуда всё это знаете?
— Папа, когда уходил на фронт, мне подробно всё рассказывал. Война. Не знал, вернётся ли. Нужно было кому-то передать. А я — самое доверенное лицо для него. Передать он передал, только строго-настрого предупредил: «Сама, в одиночку, в это дело не лезь. Но помнить, да…» А для чего помнить, не сказал. Всё уж забыто давно. Ничего этого нет. Только старые истории…
— Если проблемы, поставленные прошлым, не сняты последующим развитием, если новые пути оказались менее результативными, чем ожидалось, и менее удовлетворяющими, чем старые, «в этом случае, — говорил английский историк Робин Джордж Коллингвуд[3], — тенденция возврата к прошлому окажется весьма сильной». Современник Романовского, кстати, да и вашего батюшки.
— Не дай Бог тенденциям этим вернуться…
…Мефодий Муромцев сидел за столом и смотрел, как муха бьётся в запылённое стекло. Пожужжит, поползает по стеклу, а потом взлетит, сделает пару кругов и с размаху в стекло — бац. Потом опять жужжит, и всё повторяется. «Вот и я примерно так же. Примерно так же… Свечи — стекло, я бьюсь об эту твердь и жужжу с досады. Вроде всё просто, а с места сдвинуться не могу. Не могу. Жу-жу-жу…»
Почему «свеча»? Часто используется? Допустим, но хлеб, мыло, сахар используются не реже. Бросил рафинад в чай, и пусть тает вместе с кем-нибудь. «Частота использования» — пусть остаётся. Далее, от свечи исходит «свет». Свет, тьма. «Свет» — это существенно. «Свет» — это скорость, огромная скорость — около 300 тысяч километров в секунду. По сегодняшним данным…