Никогда бы не подумала, что скажу такое, более того, истошно выкрикну, но…
– Помогите! Кикиморы Кощея крадут!
Вот такая у нас, баб-яг, горькая женская доля, все сами да сами. Как всегда, рассчитывать я могла только на одну-единственную иголку, оставшуюся у ежика, крохотный домик и саму себя.
«Книга!» – вспомнила я и застыла в раздумьях. Что с ними, окаянными, учинить, может, опять мухоморов наслать? Я глянула на нечисть. Часть из них щеголяла еще и не такими украшениями. С кикимор свисали гроздья поганок, полотнища тины; из волос, собранных в замысловатые прически, торчали кокетливые ветки и коряги, покрытые лишайником.
Не-е, только не мухоморы, а то еще краше станут и не дай боже приставать начнут к Кощею. Его и так сегодня помяли, бедного. А значит, еще злодею добавим сверху, чтобы жизнь малиной не казалась.
Я с мрачным удовлетворением открыла волшебную книгу. Слова заклинания пришли сами.
– Кощей-ротозей, рот до ушей, стань не костяным, а водяным!
С воплем «А-а-а!» трансформированный Костик вынырнул из кадки, видно, очнулся и понял, что дышит водой. Лицо злодея было краше, чем у китайского пчеловода.
Кикиморы отреагировали незамедлительно.
– А-а-а-а! Уйди, противный!
«Эмансипация и феминизм, как заразная болезнь, распространяются по изнанке, словно бациллы в воде», – отметила я про себя.
Нечисть в испуге, не разбирая дороги, ломанулась в закрытую дверь. Дробно стукнулась узкими лобиками в гнилое дерево, отшибла последние мозги и прилегла отдохнуть там же.
– Вот что, Костик! – змеей зашипела я, упирая руки в боки.
– Яддушка! – выплевывая болотную жижу, проблеял очнувшийся Кощей с раздутой уродливый рожей водяного. Ну как, это, конечно, была не настоящая физия подводника, а жутчайшая пародия на него. Одутловатые щеки, раздутые заклинанием, гнойные прыщи по всей поверхности и странный зелено-серый оттенок.
Меня передернуло от отвращения. Мелькнула мысль и взаправду бросить на болотах первого злодея изнанки. Пусть ползает, нечисть пугает. Но тут же передумала, вспомнив фразу: «Такая корова нужна самому». А месть – это блюдо, которое надо долго и тщательно готовить.
Хочу я или не хочу, а только с такой толпой кикимор мне в одиночку не справиться. Было бы, конечно, правильно оставить мимокрокодила здесь – хлебать тину с его разлюбезными красавицами. Но Кощей в изнанке представлял из себя нечто вроде бессмертного терминатора, под завязку напичканного магией, и она-то, его сила, мне сейчас нужна была позарез.
