– Э-э-э? – у меня случился разрыв шаблона. Я вопросительно ткнула большим пальцем за спину в сторону землянки и уточнила. – Тот самый Кощей, с которым я пришла?
– Та, не-а! Тот, с кем ты не приходила сюда, тот так, сыночек его, а я имела ввиду Кощея-старшего бессмертного. – Нагло усмехаясь, разъяснила кикимора и платочек так кокетливо под подбородком перевязала. – Понаехал тут со своими подручными, понастроил заводов и прочего, житья не стало. Реки запрудил, луга залил, болота осушил, все с ног на голову поставил. Засел в костяных чертогах, в железных горах и не выходит. А нам здесь житья нет. Ты пей-пей чай, – и улыбается так хитро, двуличная гадина. – Нам бы, конечно, до самого старшого злыдня добраться, ну ничего, нам и младшенький злодей сгодится. Мы через него все исправим. Ну как, вкусный чаек? – интересуется болотница, а я уже злиться начинаю и понимаю, что от столь вопиющей наглости меня начинает нести. Защитная реакция такая на грандиозное неуважение к Бабам Ягам.
Вот нет у меня чувства собственного сохранения, да и других я не жалею. И ничто меня уму-разуму не учит, потому я вновь, не думая, открыла рот, отхлебнула глоток чайку и полезла давать непрошенные советы.
– А вы здесь филиал движения Гринпис откройте! – зло предложила я.
– Нет, дорогуша, Гринпис – это все цветочки! Привязывая себя к деревьям, устраивая марш-протесты и размахивая плакатами, ничего не добьешься, у нас другой план есть, – и кикимора загоготала, как заправский злодей. Того и гляди, Кощею-младшему фору даст в сто очков.
– Ну, дело ваше, мое – предложить. У меня встречный вопрос: а тот, с кем я сюда не приходила, он где сейчас? – спросила и осознала, что почему-то не могу вспомнить имя того, с кем на болота пришла. Размытый образ помню, чувствую, что бесит он меня несказанно, а вот имя из головы внезапно вылетело.
– Занят, милая моя, очень сильно занят и еще долго будет. Он у нас тут каждый пенек, каждую кочку после своего бати исправит, даже если у него это займет сотни лет. Ты пей чаек, пей.
Я резко выплеснула пойло на землю, понимая: еще глоток – и собственное имя забуду. Домик, который в это время разглядывал гусиные лапки у одной из кикимор, шарахнулся в сторону.
– Жаль, что ты такая несговорчивая, – пригорюнившись, сообщила мне кикимора. – Хотела с тобой по-хорошему, да не вышло.
– Это дрянью поить по-хорошему? – взвилась я. На земле была расплёскана зеленоватая болотная водица с вкраплениями ряски. От одного вида того, что я пила, меня чуть было не стошнило. Зато от острого чувства отвращения с меня разом слетел весь морок и чары, которыми меня опутывала эта толстозадая… жаба. Натуральная жаба, зеленая, пупырчатая и с клювом вместо носа.
