– Мне тридцать четыре. Ренцо тоже исполнилось тридцать четыре. – Вдруг говорит Майкл, отсмеявшись. И у меня отвисает челюсть – прямо как у перуанца Альваро в его обычном состоянии. Выходит, что малыш Ренцо – вовсе не малыш?
Семья с интересом смотрит, как меняется выражение моего лица: судя по всему, оно выдает недоумение. Ренцо краснеет, Майкл снова заливисто смеется, хлопая себя по ногам, Элизабет, мать семейства, снисходительно улыбается и по-совиному вращает головой, поглядывая то на меня, то на сыновей, то на Сергея с недоумевающими перуанцами.
– Ладно, – говорю, когда хохот Майкла стихает и все немного успокаиваются, – у меня есть еще один вопрос. Я знаю, что в Америке живет женщина по имени Беттина Геринг. Она – ваша родственница. И много лет назад приняла решение не иметь детей, чтобы не «рожать монстров», то есть не продолжать род Германа Геринга…
Вижу, как Ренцо, заметив перемену в мимике матери и брата, локтем толкает Майкла, требуя перевести вопрос, и тот переводит брату мои слова. Элизабет напряженно слушает.
– Как вам такая позиция?
Элизабет закусывает губу, Ренцо шепотом начинает что-то говорить Майклу, тот явно возражает в ответ, к диалогу присоединяется мать, и разговор переходит в шумное крещендо на испанском, резюме которого мне через минуту озвучивает сама Элизабет:
– Мы не считаем, что это… нормально. Но Беттина, о которой я, кстати, читала в какой-то американской газете, такая не одна. Моя кузина Эдда, единственная дочь Германа Геринга, тоже не родила детей. И даже замуж не вышла. Правда, не стерилизовалась и не делала свое решение достоянием общественности.
– Так вы… лично знаете Эдду? – Я удивлена. Хотя, с другой стороны, что тут странного: они всё-таки близкие родственники.
– Знаю, – кивает Элизабет, – я встречалась с ней два года назад. Правда, первый и единственный раз в жизни. Эдда – очень закрытый человек. После того как умерла ее мать, моя тетя Эмми, кузина очень одинока. Со мной она поддерживала связь (открытки, звонки раз в год, чтобы поздравить с днем рождения) все эти годы по единственной причине, что она и я – мы обе настоящие Геринг. Когда я говорю «настоящие», я имею в виду те, кто вправе носить эту фамилию. Потому что все остальные родственники – не Геринги. Ведь по праву только Альберт и Герман носили эту фамилию. Да, в семье были еще две сестры Ольга и Паула, которые вышли замуж и, как положено, сменили фамилию…
И осталась Эдда, которая не может передать ее по наследству. И я, Элизабет Геринг. Я тоже не могу передать кому-то эту фамилию, потому что я женщина. Так заведено. После нас с Эддой род Герингов оборвется. А мои мальчики, Ренцо и Майкл, носят фамилию своего отца – де ла Кадена.
