Синие камни на потолке кружили, как и вся комната, сворачиваясь в спираль. И я казалось, кружился вместе с ними, будто вертолетные лопасти, постепенно набирая скорость. Я слышал медленно нарастающий гул. Сейчас я взлечу.
— Инициацию нужно провести сейчас же. Он не справляется с потоком, — донеслось издалека.
— Проводи, если нужно, — голос Зунара утонул в гуле, постепенно перерастающем в оглушительный рёв.
Дальше происходило все как во сне. Я никогда не употреблял наркотики и даже с алкоголем у меня как-то не сложилось. Но сейчас у меня было стойкое ощущение, что именно так должны себя чувствовать наркоманы под кайфом.
Все вокруг искажалось, вытягивалось, скручивалось, голоса слышались то едва различимо, то били по барабанным перепонкам со всего размаху, отдавая болью. Цвета будто взбесились: снующие вокруг меня монахи — я точно помнил, были в оранжевом — а теперь в кислотно-салатовом. И лица у них: то светились как у ангелов, то исчезали во тьме.
Я воспарил над полом, или нет, это монахи меня куда-то несли. Мне стало жарко, а на душе стало так тепло и радостно, будто все проблемы покинули меня в один миг. Счастье. Оно было повсюду: в искажённых лицах монахов, в мерцающих синим камнях над головой, в этом ярком сияющем солнце впереди. Это солнце и есть счастье.
— Никита! — кто-то позвал меня очень отчетливо.
— Никита! — повторил женский голос. Очень знакомый, до боли знакомый голос. Кто это? Лера? Мама…
Это меня немного отрезвило.
Я вдруг осознал, что стою совершенно голый, разрисованный символами, вокруг снуют монахи, а впереди холодное солнце ярко освещает небольшое в форме пирамиды помещение. А из центра солнца исходит синий столп, упираясь в потолок.
Это солнце излучало счастье, это оно со мной говорило, и это оно звало меня к себе.
Кто-то из монахов подтолкнул меня к шару, но я и так будто бы знал, что мне делать.
Источник Хал звал меня, и я шагнул к нему.
Мягкий свет обнял, затягивая внутрь. Он струился вокруг, просачивался в меня, сквозь меня, насыщал каждую частичку, каждую клетку тела. Щекотал, будоражил, вспыхивал яркими всполохами в глазах: жёлтыми, красными, синими, белыми.
— Никита, — послышалось прямо в голове.
Вокруг резко потемнело. Чернота и мелкие синие мушки хаотично кружат везде и повсюду.
Темный силуэт возник во тьме, рассеивая синие мельтешения.
— Никита, ты нужен мне…Впусти меня, — голос звучит певуче, звонко, гипнотизирующе, словно у сирены. Нет, это не мама.
