Я несколько минут молчал, думал, ворочал информацию в голове так и эдак и все равно не мог понять — почему я?
— Ладно, допустим, я знаю языки. Кстати, хочу обратить внимание, что большинство из них знаю весьма поверхностно. Уверен, вы бы могли найти более подходящих людей. Например, специалистов, владеющих языками профессионально. Да?
— И какой болван, по-твоему, туда полезет, зная, что оттуда нельзя вернуться? — Гереро усмехнулся. — Профессиональные специалисты туда не отправятся даже во имя науки. Они ни за что не станут рисковать своей шкурой. А вот боец, патриот, воин — это да! У бойцов другое мышление, но они, к сожалению, не лингвисты.
— Но и я — ни то и ни другое, — ехидно заметил я.
— Верно, ты им и в подметки не годишься, — добродушно усмехнулся Гереро.
— Тогда отправьте того, кто годится, — разговор меня начал забавлять и я не скрывал иронии. — Ах, ну да! Никто же не согласится! А у меня выбора нет. Поэтому я и подхожу на эту роль, как никто другой, верно?
— Верно, — довольно улыбнулся Гереро. — А ты не такой дурак, каким кажешься.
В разговор вмешался Джонсон:
— Никита, на самом деле вы настоящая находка для нас! И то, что вы решили ограбить мой дом — как бы странно это не звучало — это подарок судьбы. Понимаете? Сначала, мы думали, что вы иностранный шпион. Что под видом ограбления, решили похитить информацию об аномалии. Но когда мы увидели ваше дело и разобрались — поняли. Да это же настоящий подарок! Языки, отличная физическая форма. Да одно только то, что вы умудрились похитить сестер из приюта и скрываться так долго от властей — заслуживает восхищение. И характер у вас подходящий, не слушайте генерала. Вы боец! Это однозначно.
Я слегка отодвинулся от стола и настороженно глядел то на Гереро, то на Джонсона. Они явно не мне пытались объяснить, почему я подхожу или не подхожу на роль шпиона. Они это доказывали друг другу. По-видимому, у них это старый спор. Но судя по документам в папке Барнса, спор уже решённый, а спорят они по привычке.
— Ладно, проехали, — после затянувшейся паузы сказал я. — Если бы у меня был выбор, я бы сказал, что мне нужно подумать и все такое. Но так как выбора у меня явно нет, а лишь его иллюзия…
На лице Джонсона появилось виновато-извиняющееся выражение, лицо Гереро стало грозным и непроницаемым. Снова повисла тяжелая пауза.
— Знаете, Никита, — Джонсон не смотрел на меня, он бездумно царапал ногтем стол, — Не воспринимайте все это так, будто вас насильно принудили отправиться туда. Подумайте вот о чем: вы были бандитом, вас ожидал внушительный срок и тюрьма. А теперь вы станете героем. Ваши сестры будут гордиться вами. Это удивительное приключение! Вы — как Нил Армстронг, ступающий впервые на луну, только в вашем случае все в сто крат фантастичнее. Где-то я даже завидую вам.
