— Нет, не может быть, — будто во сне пробормотал я, сам испугавшись собственного голоса.
Я глупо улыбался и мотал головой, а Барнс, скрестив пальцы, с хладнокровным спокойствием смотрел на меня.
— И, тем не менее, это так, — сказал он и положил передо мной узкий монитор нано-сэда. — Узнаете это фото.
Я снова глядел на то смоляное пятно, которое уже видел в сейфе на вилле Джонсона.
Я не ответил.
— Вы знаете что это?
Я отрицательно качнул головой.
— Ладно, спрошу прямо: мистер Орлов — вы проникли в дом мистера Джонсона с целью хищения секретной информации для русских спецслужб?
Этот вопрос был таким неожиданным и абсурдным, что я не удержался и захохотал на всю комнату.
— Что? Спецслужбы? Русский шпион? — продолжая смеяться, переспросил я. — Да вы с ума сошли?
Барнс удовлетворительно закивал, убрав монитор в папку.
Я же не мог успокоиться. Что-то здесь было не так. Какого черта адвокат спрашивает меня о таких вещах? Вывод один — никакой это не адвокат.
— Мы должны были проверить, — сказал Барнс, а это его «мы» очень многое мне о нем сказало. Передо мной сотрудник спецслужбы Соединенных Штатов. И, похоже, я вляпался во что-то крупнее грозящего тюремного заключения.
Барнс продолжил разъяснять:
— Ваш отец Богдан Орлов в общей базе числится как русский шпион и возможно…
— Это неправда! — перебил его я. — Мой отец был артистом, гражданином мира, политика его совершенно не интересовала. И убили его американские спецслужбы по ошибке. Он не был шпионом!
Барнс ждал, когда мой поток возмущений иссякнет с завидной выдержкой и спокойствием, а когда я замолчал, продолжил:
— В вашем лично деле значится, что вы владеете двенадцатью языками. Это так?
Я еще пылал от негодования, но этот вопрос совершенно выбил меня из колеи.
— Это здесь при чем?
— Просто ответьте.
— Нет, — солгал я.
На самом деле я говорил на шестнадцати языках и только на восьми из них свободно. Мы много путешествовали, в некоторых странах гастролировали годами, а так как раньше я был парнем компанейским и общительным, мне хватало полугода общения с местными, чтоб выучить язык более менее сносно. Да и языки мне давались легко. Если ты уже знаешь несколько языков, то начинаешь замечать, что многие слова чем-то между собой похожи, имеют общие корни или звучат очень схоже. Но мне все равно было непонятно куда ведет Барнс. Неужели знание языков автоматически делает из меня шпиона?
— А у меня другая информация, — Барнс снова достал монитор. — Например, педагог из приюта «Аlas de angel» Лючия Париэнтес, в вашей личной характеристике очень вас нахваливает, считает чуть ли не гением. А вот рекомендательное письмо, которое она отправляла в Национальный автономный университет. Здесь она утверждает, что именно вы должны претендовать на государственную стипендию и бюджетное место, так как владеете двенадцатью иностранными языками, являетесь весьма способным учеником и обладаете покладистым характером. Это если кратко. Судя по письму, эта сеньора от вас в восторге.
