– Мне наплевать на Ксюшу, – ответил Штефан тихо.
– Мне не наплевать на Ксюшу! – я дернулась, но на меня никто из них даже не взглянул.
– Верю, – смирился Даниил. – Тогда Ольга? Вика? Кто? С кем получится быстрее?
Вика? Даниил в открытую говорил о том, что может сделать больно и мне, если потребуется?
– На Кипре, – Штефан произнес это совсем тихо, но потом добавил громче: – Эмпатия живет на Кипре и в последние пять лет никуда оттуда не уезжала.
– Молодец, хороший мальчик. – Мне показалось, что Штефан скрипнул зубами. Зачем Даниил еще сильнее унижает его? Ведь он, обладая даром Эмпатии, не может не чувствовать, что этим только всё усложняет? Или он специально демонстрирует нам обоим, что в интересующих его вопросах всегда останется «сверху»? И, добившись своего, тут же милостиво пояснил: – Я не найду ее без тебя – ты это знаешь. Мне просто нужна уверенность, что она далеко и не подбирается к вам. Ведь мы втроем в этом заинтересованы, правда?
Я сказала – меня бы разорвало изнутри, не скажи я этого:
– Ты чудовище. Ненавижу.
Даниил наконец-то посмотрел на меня:
– Не преувеличивай, Вик. Даже любящим родителям приходится быть строгими с детьми, если речь идет о безопасности.
– Родителям? С детьми?!
Я вскипела, но Даниил перебил меня ровным голосом:
– А вот и Ольга. Ну что там со Славой, он успокоился?
Несмотря на то, что ничего страшного не происходило – вообще ничего не происходило, – недели через три я была морально истощена и постепенно подбиралась к краю нервного срыва. Я чувствовала контроль со стороны Даниила почти постоянно, даже в те моменты, когда он не находился рядом. Любые мои попытки поговорить со Штефаном в институте сопровождались пристальным вниманием. И хоть прямо никаких угроз больше не было, уже озвученные всегда висели в воздухе. Поэтому новость об отъезде Даниила на несколько дней я восприняла с восторгом, словно меня годами держали в закрытом душном подвале и вдруг выпустили на свежий воздух.
Сначала я настороженно сжалась, когда он, привычно остановив машину возле моего подъезда, вдруг вышел следом. Но Даниил сказал:
– Мне надо уехать. Примерно на неделю. Очень надеюсь, вы за это время не натворите тут ничего непоправимого.
Ну вот, очередная угроза «любящего родителя непослушным деткам»! Он сделал движение ко мне, но остановился. Неужели хотел обнять или поцеловать, будто забыл о том, что все наши отношения свелись к полному фарсу? Меня передернуло от одной только мысли, что еще совсем недавно я принимала его ненастойчивые ласки с огромным удовольствием. Он и раньше не давил, не торопил события. К счастью, не намеревался делать ничего подобного и теперь – это превратило бы мое положение в невыносимое. Добавил только непонятное:
