И ждал.
Была ночь. Тихо звякнул колокольчик. Никто не слышал. Резанов поспешно откинул плед. Прошел в переднюю, стараясь не шуметь.
Так резко зазвенел замок. Дверь открылась, – на пороге стояла она.
Он ступил назад, в темноту передней. Спросил, словно удивляясь:
– Это – ты?
И она сказала:
– Я пришла. Это мой час. Пора.
Он замкнул за нею дверь и пошел к себе по неосвещенным комнатам. Слышал за собою легкий шорох ее ног.
И в темноте его покоя она прильнула к нему и поцеловала его целованием нежным и невинным.
– Кто же ты? – спросил он.
Сказала:
– Ты звал меня, и я пришла. Я не боюсь, и ты не бойся. Я дам тебе последнюю усладу жизни, – поцелуй смерти, – «и будет смерть твоя легка и слаще яда».
Спросил:
– А ты?
Ответила:
– Я сказала тебе, что сойду с твоею душою тем единственным путем, который перед нами.
– А твои смертеныши?
– Я послала их вперед, чтобы они шли перед нами и открывали нам двери.
– Как же ты вынешь мою душу? – спросил он опять.
И она прижалась к нему нежно и шептала:
– «Стилет остер и сладко ранит».
И прильнула, и целовала, и ласкала. И точно ужалила, – уколола в затылок отравленным стилетом. Сладкий огонь вихрем промчался по жилам, – и уже мертвый лежал в ее объятиях.
И вторым уколом отравленного острия она умертвила себя и упала мертвая на его труп.
Драма в двух действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Реатов, 44 года.
Александра, 20 лет.
Дунаев, 26 лет.
Действие первое
Комната в доме Реатовых. Александра в трауре, с фотографическим портретом в руках. Входит Реатов.
Реатов. Моя дочь в приятном обществе.
Александра(вздрогнула, уронила портрет). Ах, папа! Ты меня испугал, – я задумалась.
Реатов. И жених на полу, – славно! Дай мне еще на тебя поглядеть. Ты похорошела.
Александра. Ах, папа!..
Реатов. А глаза красные, это нехорошо. Ты все плачешь. Давай-ка лучше подымем жениха и поставим его на стол.
Александра. Отец, такое горе, такое горе!
Реатов. Ну, полно, деточка, не плачь. Мама счастливее нас: у нее нет желаний, неисполнимых, безумных… Но как же ты похорошела! Как давно мы не виделись с тобой! Шесть лет. Ты девочкой была, таким нескладным подростком, а теперь – смотрите, жених какой-то уже нашелся.
Александра. Какой-то! Он – милый и добрый.
Реатов. Милые письма ты ко мне присылала раньше, до него.
Александра. Я думала, тебе неинтересно и некогда читать мою болтовню.
Реатов. Нет, Санечка. Присядем здесь, вот в этом уголке, и будем говорить много и долго. Расскажи мне о себе. Все по-прежнему, не правда ли? Трепетные огоньки перед иконами, и мольбы кому-то о чем-то, и странные жесты, – и эти долгие молитвы на коленях.
