Я моргаю несколько раз, молясь, чтобы все происходило не во сне. Но, когда он посылает мне эту сексуальную кривую ухмылку, я понимаю, что все очень даже реально.
— Привет, Блондиночка. — От его глубокого голоса у меня теплеет на сердце.
Я дышу, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание, но как бы не старалась, ничто не может остановить слезы, текущие по моим щекам.
— Как ты вошёл? — спрашиваю я, голос едва громче шёпота.
— Джил меня впустила.
Милая маленькая предательница.
— Почему ты здесь? — спрашиваю я, складывая руки перед собой и боясь услышать ответ.
— Потому что мне нужно было увидеть тебя. Я хотел извиниться за то, что натворил тем вечером.
Закрываю глаза от наплыва эмоций, надежда и страх борются во мне. Я очень хочу поверить в то, что он говорит, но все же боюсь, ведь однажды он уже разбил мне сердце.
Он делает шаг вперёд, большие, теплые руки обнимают мои мокрые щеки. Этого маленького прикосновения достаточно, чтобы я приблизилась к разрушению.
— Посмотри на меня, Bella.
Я открываю глаза, его красивое лицо размыто передо мной.
— Прости меня за то, что сделал. Я был зол после того, как увидел отца, и, когда тот мудак сказал то, что сказал... — он замолкает, его челюсть напрягается. — Я взбесился, и хотя не жалею о том, что врезал ему, я сожалею о том, что испортил твою вечеринку.
— Вечеринка не имеет значения, — выдавливаю я. — Бутик много значит для меня, но ты тоже, и я никогда не позволю никому обращаться с тобой вот так. Я бы выгнала его, даже если бы потом потеряла возможность сотрудничать с ним. Но ты даже не дал мне шанса сделать это, Гейб. Ты просто ушел от меня, словно последние пару месяцев ничего не значили для тебя.
Он упирается лбом в мой лоб, раскаяние отражается в его темных глазах.
— Я знаю, и поверь мне, я сожалел об этом каждую секунду каждого дня. Но можешь не сомневаться, СиСи, они имеют для меня значение, ты имеешь для меня значение. Ты самое важное, что есть в моей жизни... Я люблю тебя.
Я резко выдыхаю.
— Что ты только что сказал?
— Я сказал, что люблю тебя. — Его пальцы касаются моей щеки, вытирая слезы. — Люблю все в тебе. Твою собаку, нелепого размера сумки, даже твой нахальный ротик, — добавляет он с ухмылкой. — Нет ничего, что я бы не любил в тебе.
Всхлип, который я пытаюсь сдержать, срывается с моих губ. Я упираюсь лбом ему в грудь и бормочу, как дурочка.
— Я тоже тебя люблю, даже если на этой неделе из-за тебя набрала пять фунтов.
Смех вибрирует в его груди, когда он заключает меня в объятия, они приносят мне комфорт, по которому я скучала.
