— Ну, что выбираешь? — спросил я. — Мне нужен ответ. Мы должны быть в суде через два часа.
— Мне нужно еще время, чтобы рассмотреть этот вопрос.
— Нет. Тебе не нужно никакого времени. Это подарок. Или ты принимаешь его или забываешь про него.
Его руки поднялись к носу, и он начал, заведя отвратительную привычку, сжимать ноздри большим и указательным пальцами. Сожмет и удерживает. Выпускает воздух.
После трех раз выполнения этого упражнения, он сказал:
— Я сделаю это. Давай, бросай меня на съедение волкам.
— Умное решение, — произнес я. — Первое, которое ты сделал за долгое время.
— Мы закончили?
— Полагаю, что да. Ты спешишь?
— Я должен сходить погадить из-за той чуши, которая подается в этой дыре.
Его голос, как и лицо, были лишены эмоций. В очередной раз он не удосужился спросить о сыне. Он не упоминал о мальчике месяцами.
Я встал и нажал кнопку на стене, чтобы вызвать охранников. Джонни Уэйн остался сидеть, а я прислонился к стене и уставился в потолок. Я не хотел сидеть. Я желал в этот момент находиться как можно дальше от него. После трех или четырех минут я услышал тяжелые шаги охранников, шедших по коридору к двери.
— Эй, Диллард, — неожиданно сказал Джонни Уэйн.
— Что?
— Все думают, что она была такой святой, а она была глупой. Ей следовало дать мне развод на моих условиях, они были не такими уж и сложными. Она сама навлекла на себя это.
— Не говори больше ни слова, — произнес я.
Дверь с лязгом открылась, вошли охранники и подняли его со стула. Один из них бритоголовый юнец с толстой шеей оглядел меня сверху донизу.
— Ты ведь работаешь только по уголовным делам, не так ли? — спросил он.
— Верно.
— Тогда я думаю, ты будешь рад узнать, что старая леди некоторое время назад позвонила в 911 и сообщила, что ее кот нашел человеческий член возле озера. Вероятно, скоро появится и труп.
— Член? Вы имеете в виду пенис?
— Для тебя пенис, для меня — член.
— Ну, и?
— Думаю, ты бы хотел знать. Труп означает работу для тебя, не так ли? Ты же своего рода могильщик.
Он подмигнул напарнику, и они засмеялись. Даже Джонни Уэйн улыбнулся. После того, как они вышли, я остался стоять в течение нескольких минут, прислонившись к стене, их смех и вульгарное признание Джонни по-прежнему звучали у меня в голове. Постепенно звон цепей, когда его уводили все дальше и дальше, становился все тише.
Моя голова начала пульсировать, а желудок скрутило, пока я шел через лабиринт из стали и бетона. Я устал защищать всех этих Джонни Уэйнов Нилов на этом свете, и мне надоело быть посмешищем, чтобы надо мной смеялись придурки, подобные этим надзирателям. Я напомнил себе, что меньше чем через год я буду свободен, так как собирался закончить с адвокатской практикой. Больше никаких Джонни Уэйнов. Больше никаких придурков.
