— Это хорошо! — обрадовалась она. — Только почему к попу? Отец Стефан не понравился тебе? — заглянула в лицо.
— Почему? — в свою очередь удивился я, — он нормальный мужик и хороший человек, судя по отзывам, — прислушался к себе. — Просто не доверяю попам. Пользуются человеческими слабостями и этим живут.
Гуля молча шла рядом, обдумывая мои слова.
Купил в киоске на рынке всем по три порции мороженого, большинство шоколадные трубочки за двадцать восемь копеек, обсыпанные ореховой крошкой, так как сам соскучился по этому лакомству и для того, чтобы Дилькины подруги потом не упрекали меня в жадности и не давать повод для драк. В Ленинграде такого мороженного не встречал. Продавались похожие на палочке, но вкус был совсем другой.
Пока шли до церкви, все умяли.
В храме отца Стефана не оказалось, а хористки встретили меня с улыбками в этот раз и сразу отправили какую — то девушку помоложе за настоятелем. И здесь дедовщина! Или бабовщина, — отметил, сдерживая улыбку.
Дожидаться попа не стал, а сообщил о новой песне и исполнил «Радость моя», которую в будущем будет петь Жанна Бичевская и, созданную на слова иеромонаха Романа.
Радость моя, наступает пора покаянная,
Радость моя, запожарилась осень вокруг.
Нет ничего на земле постоянного,
Радость моя, мой единственный друг.
Затосковали деревья бесправные,
В ризах, растерзанных гибели ждут.
Лишь золотые Кресты Православные,
Радость моя, нас в бессмертье зовут.
Радость моя, эта суетность грешная
Даже на паперть швыряет листы.
Но возжелали покоя нездешнего
Белые Церкви, Святые Кресты.
Их не прельщают купюры фальшивые,
Не привлекает поток золотой,
Нужно ли Вам это золото лживое,
Вам, лобызающим вечный покой?!
Все немногочисленные посетители храма замерли, вслушиваясь в слова, а под сводами церкви билось эхо моего голоса. Классная акустика здесь! — мысленно отметил я в очередной раз.
Старшая среди хористок засуетилась, достала тетрадь с псалмами и попросила надиктовать слова. Потом вместе с ней повторили песню. Некоторые женщины подпевали, заглядывая в тетрадь. Стефан появился, когда женщины заканчивали песню уже без меня. Судя по всему, и эта песня им понравилась.
Заметив батюшку, с умилением слушавшего хор, подошел и поздоровался.
— Здравствуй, Сережа, здравствуй дорогой. Значит не забываешь нас? Тянет в церковь? — с доброй улыбкой он обратился ко мне.
— Увы, нет, — смутился я почему — то, — песню вспомнил и решил отдать вашему хору.
— Ничего, ничего, — успокаивающе заговорил он, — значит не пришло еще время. Душа у тебя праведная, чувствует где есть правда.
