Стефани только молча ловила ртом воздух, не зная, что сказать. Она вспоминала отца Арнольда — улыбчивого, тихого и добродушного — и не могла поверить в то, что он мог так поступить с кем-то. Но и причин профессору Кроу врать не видела. Едва ли он мог пытаться произвести на нее впечатление или разжалобить своим рассказом. Не было смысла.
— Я… Мне… Честно говоря, я не знаю, что сказать…
— Ничего не надо говорить, мисс Грей. Просто в следующий раз воздержитесь от попыток читать мне нотации. Хорошо?
Стефани кивнула, хотя он не мог этого видеть.
— Вот и славно, — тем не менее отозвался Кроу, снова поворачиваясь к ней. — Хватит с нас душещипательных откровений. Кажется, за дверью все стихло. Давайте выбираться. Где там ваши… м-м-м… спички?
Стефани несколько секунд сидела неподвижно, разрываясь между желаниями поскорее продолжить путь и выяснить о той ситуации все до конца. Желание поскорее выбраться из враждебного мира победило.
Кроу взял факел, а она снова открыла коробок, тоскливо посмотрела на две тоненькие спички.
— Не ошибитесь, — тихо велел Кроу, когда она взяла одну и чиркнула головкой по серной дорожке.
Рука дрогнула, и спичка, вспыхнув на мгновение, потухла.
— Господи, профессор, зачем же под руку говорить! — раздосадовано воскликнула Стефани.
— Давайте лучше я, у вас руки дрожат.
Кроу передал ей факел и забрал коробок. Взяв его поврежденной рукой, он крепко сжал в другой последнюю спичку. Не успел ничего сделать, как Стефани с сомнением спросила:
— А вы вообще умеете ими пользоваться?
— Я только что видел, как это делаете вы, — спокойно парировал Кроу.
Первая попытка не увенчалась успехом: головка чиркнула по серной полоске, но ничего не произошло. Зато со второго раза на конце спички появился огонек. Чуть дрогнув от чьего-то дыхания, он разгорелся сильнее. Стефани торопливо подставила факел, и Кроу поджег его.
— Теперь, по крайней мере, не придется идти в кромешной темноте. — Стефани радостно улыбнулась и взглянула на Кроу.
Тому некстати пришла в голову мысль, что мисс Грей выглядит гораздо симпатичнее, когда не перепугана до смерти. Сейчас на ее лице были написаны решимость и собранность, в глазах мерцало отраженное пламя факела — весьма воинственный вид. И где-то там на дне залегло сочувствие, вызванное его историей. «Интересно, она поверила?» — мелькнула в голове непрошенная мысль.
— Готовы? — тихо спросил Кроу, прогоняя все неподобающие мысли и сосредотачиваясь на вещах более важных.
