Мы идём по блестящей панели;
В мутных лужицах солнце берёт
Вдохновенные трели.
Надрываясь, ползёт
Анемичная травка в просветы забора,
Обнаглев, к солнцу тянет иззябшие поры.
Я иду и пьянею от шумов и блесков,
От весеннего воздуха, радостных всплесков:
И в канавках и в небе запела Весна,
Синеокая, Божья Весна!
На оттаявший тихо ступаю песок.
Вдруг… откуда-то… талый позвал голосок…
Что такое? утихло. Лишь ветры шумят
И ручьи вдоль канавок тревожно гремят.
И на лицах зелёных, не годных к улыбкам.
Сплин уснул: он весною укачан как в зыбке.
И калоши целуются с грязью взасос.
И в мозгах «половой» назревает «вопрос».
Я иду по весенней панели:
В сердце солнце берёт
Вдохновенные трели…
И взволнованно ветры зовут и шумят
[72]И ручьи вдоль канавок приветно гремят.
Что же это?.. —
Опять средь гудящих ручьёв
Слышу шорохи тающих слов, —
И хрустит льдистый вновь голосок:
«Я снежок, —
Я растоптанный вами снежок…
И умру от лучистой Весны:
Ах, душа моя – мёрзлые зимние сны
Вы забыли о белом, пушистом снежке,
Что от солнца, на жадном песке
Тихо тает…»
