Рыцарь духа, или Парадокс эпигона | страница 25



Гимн угрюмого органа
Слился с песнею цикад.[35]
Мрамор портиков широких;
Олеандров пышный ряд.
Тускл покров олив высоких;
Странен кактусов наряд.
Смутный зов молитв печальных
Спорит с голосом весны.
По путям скользя хрустальным.
Реют сладостные сны.

Saalfelden (Tirol)[36]

На крыльце два грустных такса
Созерцают лужу.
В небе туч разбухших кляксы
Шлют вниз дождь и стужу.[37]
Дождь бубнит по черепицам.
Бьёт по стёклам зданий…
Frau Wirthin тычет спицы
В скучное вязанье.
Вот соседские мальчишки
С визгом, писком, давкой,
Закатав свои штанишки,
Пляшут над канавкой.
Сам Herr Wirth, пиджак сняв новый,
Стул придвинув к свету,
Изучает, подняв брови,
Старую газету[38]

Гробница Наполеона

В пустынном парижском квартале
Я храм одинокий нашёл. —
На белом холодном портале
Распластан там чёрный орёл.
В том храме есть гроб тёмно-красный
Из тяжких порфировых плит:
В гробу, под покровом атласным.
Вождь царственной Франции спит.
И там, у его изголовья,
Знамёна склонилися в ряд.
Со стягов, забрызганных кровью,
Орлы золотые глядят.
У входа забытой гробницы
Старик-гренадёр на часах:
И орден почётный в петлице,
И отсвет победы в очах.
В том храме не нужны молитвы —
Он Богом оставлен навек.
Алтарь в нём – безумию битвы!
Там[39] Бога сменил… Человек![40]

Новый кафедральный собор в Линце

Кирхи в небо тычут шпили.
Аккуратный город Линц,
Враг движенья, шума, пыли,
Спит, как в сказке некий принц.
Нов тщеславной лихорадке.
Город Линц с недавних пор
На богатые достатки
Вздумал выстроить… Собор!
Городок с похвальным рвеньем
Мнит создать помпезный храм —
И тщедушным вдохновеньем
Устремился к небесам!
Но у крошки-городишки
Вдохновение жандарма…
– И торчит под жёлтой крышкой
Благочестия казарма.[41]

Santa Chiara

Меж домов пустынных улиц
Я иду к теням портала.
Проклинаю пыль и скуку
Бесконечного квартала.
По истершимся ступеням
Я спускаюсь к арке храма:
Слышу тихий отзвук пенья
И призывный гул органа.
Миг. И гаснут солнца блики.
Свет лампад колеблет тени.
И со стен святые лики
Внемлют в грусти песнопений.
Там, под сводом наклонённым.
Над горящими свечами.
Вижу облик нерождённый
С тихоструйными очами:
В них горит печаль людская
О заблудших и усталых.
И слеза скользит, сверкая.
По щеке больной и впалой.
Santa Chiara, светоч чистый!
Озарен душой скорбящей
Путь далёкий и тернистый.
Путь безвестности манящей![42]

Кладбище вечером (Mayerhofen)

Огонёчки красные
У немых крестов.
Золотятся ясные
Строчки старых слов:
«Умер. Причастившись Тайн.
Ждёт здесь до суда.
Her Советник Кроненштайн —
Честности звезда!»