Потом он вышел из дома, там никого кроме часового не было, а часовым был его знакомый медик Филиппов. Он всячески нарушал устав караульной службы, во-первых, он присел на нос одной из лодок, во-вторых, он курил. Саблин уже хотел было подшутить над ним, вспомнить ему слова из устава, но осёкся. Он увидел на рукаве пыльника маленький знак медика. И это его бы не удивило, но под знаком, потёртая и невзрачная светлела маленькая звезда.
— Здравия желаю, господин младший лейтенант медицинской службы, — произнёс Аким с заметной долей иронии.
— Привет, урядник, — отвечал медик, улыбаясь.
— А в какой такой части офицеры несут караульную службу?
Медик сразу престал улыбаться и ответил:
— В хорошей части.
— А эта хорошая часть принадлежит к министерству обороны? — Не отставал от него Саблин, доставая сигареты.
— В этой хорошей части, принято докладывать командованию, о каждом, кто задаёт подобные вопросы. — Серьёзно отвечал младший лейтенант.
— Вон оно как, — сказал Аким закуривая.
— Вот так, — подтвердил медик.
Дальше разговаривать всякое желание пропало. Что ж это за подразделение такое он понятия не имел. По экипировке видно, что не простые они солдаты, но даже ведомство по ним не определить. А ещё у них есть эта странная Панова.
«Ладно, чёрт с ними, — думал Саблин, наслаждаясь сигаретой, — лишь бы лодку дали за то, что с ним по болоту болтаюсь. И то будет хорошо, а уж если ещё и денег обещанных дадут, так и вообще будет мне счастье».
Он всё прикидывал в уме, сколько у него останется лишнего дюраля, и хватит ли денег после его продажи, чтобы купить хороший мотор. Кажется, немного не хватало, но у него были деньжата в заначке. И всё-таки не отпускала его идея сделать две лодки из одной большой. Да, денег уйдёт на это много, но это будет две лодки.
А меж тем, солнце садилось, появлялась первая мошка. Саблин потушил окурок и выкинул его в рогоз, смотрел на уходящее солнце. Темень с каждым днём приходила всё раньше и раньше, до полярной ночи оставалось всего два месяца. Через месяц нужно будет собирать урожай. Потом зима. Тёмная, нежаркая, но душная и сырая зима. Потом весенние южные ветра, такие, что будут рвать солнечные панели с крыш домов и приносить из степи тучи пыли.
А потом… Потом ему в призыв. На службу. На целый год. Может в этот раз и воевать не придётся. Хорошо бы отсидеть весь год в траншеях без стрельбы. Китайцы последнее время, уже как пару лет, попритихли, нет былого напора, выдохлись. После Аэропорта серьёзных боёв он и припомнить не мог. Так, мелочи — толкания возле важных точек. Стычки за какой-нибудь опорный пункт, не более того. Похоронки с фронта приходили в станицу редко.
