Правда в первом разговоре Панова не говорила о ловле, это он помнил точно. Речь шла об уничтожении тех опасных тварей, с одной из которой Саблин встречался в болоте.
И тут солдат, сидевший на руле, сделал крутой вираж, не заметил сразу пучок кувшинки, чуть не заехал в него. Лодку мотнуло из стороны в сторону, Акима и молодого медика заметно качнуло.
Саблин обернулся к солдату и сказал:
— Может, я на руль сяду?
Не то, чтобы он хотел поучить солдата или выделиться, просто так было бы лучше, но солдат ответил, как положено:
— Приказа не было.
Аким понимающе кивнул и произнёс.
— Ты тёмную воду объезжай, ближе к кочкам держись, по кромке ряски плыви, сейчас сом после дождей лютует, кинется — мотор загубит.
— Есть, идти по кромке, — снова как по уставу отвечал солдат.
Больше никто ничего не говорил, вроде и не обязательно это было, но солдаты Пановой соблюдали радиомолчание, наверное, по привычке. И Саблин тоже молчал, он привык молчать часами, четверть жизни, наверное, он провёл в этом болоте один, разговаривал тут только с бакланами, да рыбами, а те собеседники не очень. Так что молчать ему было не в тягость.
Он разглядывал своё болото и, как всегда после дождей, не узнавал его. Болото распухло от воды, небольшие кочки утонули, только рогоз или тростник торчал над водой. Сейчас плавать по нему было небезопасно, но снова просить солдата отдать ему руль Саблин не хотел. Один раз сказали «нет», ну и хватит.
Впрочем, солдат теперь был внимателен, и лодки быстро шли на юго-запад, к заимке деда Сергея.
Для него шесть часов в болоте дело обычное, иногда, не часто, он оборачивался на вторую лодку, в которой была Панова, она так и сидела в своём удобном кресле, лицо так и не закрывала ни маской, ни респиратором, а вот очки надела. Смотрела по сторонам или склонялась к планшету, что-то читала в нем. Курила, и ещё что-то пила из офицерского термоса, не иначе кофе, деньжата у неё явно водились, могла себе позволить. Лодки шли не делая остановок. Час за часом, километр за километром. А Саблин вдруг подумал, что термос у Пановой не маленький, а она каждый час к нему прикладывается, должна в туалет попроситься. Но нет, пять часов прошло, он уже узнавал места, что лежат вкруг заимки деда Сергея, а она так и не встала ни разу из своего кресла.
Наконец Аким увидал бетонное жильё деда, и когда его лодка ткнулась в берег, он увидал и его самого.
— Ишь, ты, Аким Андреевич, — удивился дед Сергей, разводя руки для объятий, — ты глянь, каков молодец, две недели назад еле дышал, когда тебя с пулей в животе доктор отсюда увозил. А сейчас жив-здоров, вот молодец.
