Тот же инстинктивный страх не покидал жителей гетто почти два года. По сравнению с дальнейшими событиями это были годы относительного покоя, но они превратили нашу жизнь в бесконечный кошмар, потому что мы всем своим существом чувствовали, что в любой момент может произойти что-то ужасное, – только ещё не знали, какая именно опасность нам угрожает и откуда она придёт.
Утром я обычно уходил из дома сразу же после завтрака. Мой ежедневный ритуал включал долгий путь пешком по Милой улице до тёмной, мрачной берлоги, где жила семья управляющего Иегуды Зискинда. В условиях гетто выход из дома, совершенно нормальное действие, принимал облик церемонии, особенно во время уличных облав. Сначала надо было посетить соседей, выслушать их проблемы и жалобы, а затем выяснить, что сегодня происходит в городе: были ли налёты, слышали ли они о перекрытиях, охраняется ли Хлодная улица? Выполнив все эти действия, можно было уходить, но все эти вопросы приходилось повторять на улице, останавливая идущих навстречу прохожих и переспрашивая на каждом углу. Только такие предосторожности могли с определённой долей уверенности гарантировать, что тебя не схватят.
Гетто делилось на большое и малое. После очередного уменьшения у малого гетто, состоявшего из улиц Великой, Сенной, Желязной и Хлодной, осталось только одно соединение с большим гетто – от угла Желязной улицы и дальше по Хлодной. Большое гетто охватывало всю северную часть Варшавы, состоящую из великого множества узких зловонных улочек и переулков, полных евреями, которые жили в нищете, в грязи и тесноте. Малое гетто тоже было переполнено, но в неких разумных пределах. В комнате жило три-четыре человека, и можно было пройти по улицам, не наталкиваясь на других прохожих, если умело уклоняться и маневрировать. Даже если случался физический контакт, это было не слишком опасно, поскольку обитатели малого гетто относились в основном к интеллигенции и состоятельному среднему классу; они были относительно чисты от паразитов и прилагали все усилия к истреблению вшей, которых каждый подцеплял в большом гетто. Только когда кончалась Хлодная улица, начинался кошмар – и нужны были удача и интуиция, чтобы первым добраться до места.
Хлодная улица находилась в «арийском» квартале города, и по ней во все стороны двигались автомобили, экипажи и пешеходы. Проход еврейского населения по Желязной улице из малого гетто в большое, а также в остальных направлениях в тех местах, означал, что надо останавливать движение, пока люди пересекали Хлодную. Немцам это было неудобно, поэтому евреев пропускали как можно реже.
