Для владения любого посессора Эдиктом устанавливается 30-летняя давность, по истечении которой никто не может возбуждать иск против его законных прав на обладание данным имуществом, причем, согласно одной из статей, в состав имущества входит не только недвижимость, но и зависимые от посессора люди — и не одни колоны и рабы, а и куриалы, а также и коллегиаты[28]. Это подтверждает мысль, что термином «посессоры» могли обозначаться и собственники типа помещиков средней руки. Эдикт Теодориха энергично защищает вотчинную собственность различных категорий и налагает суровые кары за всякие нарушения собственности на землю, движимое имущество и на непосредственных производителей, какой бы характер эти нарушения ни носили. В их числе Эдикт упоминает и мятежные действия скопом, и уничтожение межевых знаков, и кражу скота, похищение и сманивание рабов, работорговлю, а также изнасилование чужих рабынь и женщин-оригинарий, и, наконец, захваты, совершаемые рабами или колонами.
Обилие в Эдикте упоминаний о мятежах и коллективных выступлениях зависимого населения против землевладельцев (причем в некоторых из них, кроме рабов, оригинариев и колонов, участвовали и лично свободные люди)[29], а также суровость наказаний за подобные действия (смертная казнь, сожжение и т. п.)[30] указывают на систематическое повседневное сопротивление, оказываемое крупным собственникам эксплуатируемыми непосредственными производителями. Однако это противодействие не вылилось в восстание сколько-нибудь широкого масштаба.
Так как при остготском владычестве в Италии сохранился позднеримский муниципальный строй, то уцелело и сословие куриалов — в том виде, как оно сложилось в течение IV–V вв., т. е. в качестве слоя муниципальных землевладельцев, приписанных к своей курии и обязанных нести обременительные повинности (munera) в пользу последней, но зато освобожденных от уплаты общего поземельного налога (в отличие от посессоров).
Несмотря на издавна идущий процесс разложения прежнего муниципального строя Римской империи I–II вв., которое привело к фактическому превращению куриалов в крепостных, куриалы еще в VI в. продолжают в Эдикте Теодориха отличаться от колонов, хотя они могли становиться наряду с ними собственностью крупных землевладельцев: так, если беглый куриал (как и член какой-либо коллегии или раб) в течение 30 лет проживал на территории какого-либо имения, то он приписывался к этому имению. Как известно, куриалы и сами охотно переходили под патронат знатных и могущественных землевладельцев и массами бежали из своих курий.
