– Но, – заметил я, – у вас уже есть степень. И занятия в университете начинаются в октябре.
– Я ожидал от вас столь верного опровержения, – возрадовался мистер Радж. – И я зрелый студент, тридцати пяти лет, хотя вы тут же скажете, что я не выгляжу на этот возраст. Моему брату тридцать лет, и он на них и выглядит. Он в Лондоне, в столице мира, в Греевской школе барристеров. Он признает, что все еще, и с определенными трудностями, находится в процессе проникновения в изгибы и закоулки английского лучшего общества. Но он всегда страдал от небольшой застенчивости. Более того, его лицо не совсем то, что можно определить, как располагающее. Не то что мое, – сказал мистер Радж, улыбаясь и не страдая излишней скромностью. – Без сомнения, – продолжил мистер Радж, – с вашей помощью я скоро стану persona grata.
– Я не смогу вам помочь. Я почти не живу там. Но, – сказал я, честно, – вам и самому не составит труда стать известным.
– Да?
– Да.
– Это утешает. Я буду учиться в аспирантуре, на стипендию, – объяснил мистере Радж. – Моя тема «Распространенные концепции расовых отличий». Мне надо там быть и общаться с людьми. Меня должны принимать в различных классах общества, от высших до низших. Главное – произвести первое впечатление. Вот почему я благодарен вам, сэр, мистер Денхэм, за то, что вы поможете мне не набить ноги новыми башмаками.
– Но как, чем? Написать в городской совет, обучить есть вилкой и ножом, давать щедрые чаевые официанткам в чайных? С моей стороны…
Мистер Радж стоял с улыбчивым вниманием, готовый слушать.
– Я бы вернулся домой, – вмешался юный Уикер.
Мне стало жаль его, его зареванное бесформенное лицо, под которым, как боль в носу, двигалась жалкая ностальгия по братцу Тиму, коту Негру, по собственной бутылке шампанского с черной наклейкой.
– У вас автофургон? – спросил я.
Уикер кивнул. Радж сказал:
– Разумеется, я знаю, как пользоваться ножом и вилкой.
Он красиво улыбнулся Уикеру. Уикер покраснел, боясь, что нарушил какие-то правила приличий, словно заявление мистера Раджа то ли было, то ли не было деликатным крючком, заброшенным, дабы получить приглашение на обед в дом белого человека, и как на него ни ответь, все равно сядешь в лужу. Поэтому он сказал:
– С Новым годом.
Мистер Радж просиял от радости. Он выжал руку Уикера, словно мокрое полотенце, потузил его плечо, словно стирал белье на берегу реки, ответствуя:
– Да, да. Самого лучшего Нового года! Самого-самого лучшего Нового года! Ибо вы в чужой стране, ибо я в своей. А мистер Денхэм – гражданин мира, в каком месте он ни окажется в следующие двенадцать месяцев, эти месяцы только начало. И, – заключил он, обращаясь к Уикеру, с несколько тяжеловесным юмором, – самого счастливого Нового года вашему Негру, коту.
