Неверное прочтение подтекста
Иногда подтекст истолковывается неправильно. Человек может решить, что к нему неравнодушны, когда на самом деле с ним просто любезны. Он может решить, что в него влюблены, когда в действительности к нему относятся просто как к хорошему другу – по крайней мере в понимании второго. Рано или поздно заблуждение развеется – в ходе дальнейших событий или выяснения отношений.
Много лет назад моя подруга считала, что человек, в которого она влюбилась, отвечает ей взаимностью. Она подробно обрисовала мне свое ви`дение, основанное на тонких, едва уловимых признаках. На мой вопрос, почему она думает, что этот человек ее любит и сделает ей предложение, она ответила: «Нам обоим нравится одинаковый фарфор». Ей казалось, сходство вкусов означает, что они с избранником созданы друг для друга: он любит ее и хочет видеть своей женой. Она ошибалась. Ему просто нравился такой же фарфор. В конце концов подруга вышла замуж за его соседа по комнате.
В фильме «Посланник» сержанта Уилла Монтгомери и капитана Тони Стоуна отряжают уведомлять ближайших родственников о гибели их мужей, жен, сыновей или дочерей в бою. В большинстве случаев родственники, получив известие, плачут. Теряют сознание. Приходят в ярость. Но когда трагическую весть сообщают Оливии Питтерсон, она выдает очень странную сдержанную реакцию. Благодарит посланников, сочувствует по поводу их нелегкой работы, выслушивает подробности гибели мужа и прощается. Реакция очень нетипичная и явно ненормальная. Стоун комментирует эту странную реакцию Оливии Уиллу Монтгомери, сообщая тому, какова, по его мнению, подоплека:
СТОУН: Она с кем-то спит. Видел, она рубашку сушиться вешала? Ее муж гибнет за десять тысяч миль отсюда, а она тут другому мужику белье стирает.
Но капитан Стоун считывает подтекст неправильно. Позже Оливия расскажет Уиллу, как все было на самом деле. Ее муж продлевал контракт на службу в Ираке несколько раз, и иракский опыт постепенно менял его до неузнаваемости.
ОЛИВИЯ: Мне его не хватало… но не того, который снова уехал воевать. Мне не хватало его прежнего.
Иное объяснение получает и мужская рубашка на бельевой веревке.
ОЛИВИЯ: Как-то утром я открыла шкаф и одна из его рубах свалилась с вешалки. Я ее подняла. Она пахла… чем-то кошмарным. Не другой женщиной, не сигаретами, не спиртным – это я бы пережила. От нее пахло… яростью. Страхом. Тем самым – тем человеком, в которого он там превращался. Которого я начинала ненавидеть. И который, каждый раз возвращаясь домой, превращал нашу с сыном жизнь в кошмар. Так что в каком-то смысле для меня он умер еще тогда.
