– А что мне до его расчетов! Где эта штука сейчас?
– Я распорядился обложить ее мешками с песком.
– Хорошая мысль. Это…
…Уамм… уамм…
Из коридора донесся приглушенный звук. Волшебники обменялись многозначительными взглядами.
…Уамм… уамм УАММ.
Казначей затаил дыхание.
Плюм.
Плюм.
Плюм.
Аркканцлер бросил взгляд на песочные часы, стоящие на каминной полке.
– Теперь она срабатывает каждые пять минут, – заметил он.
– И бьет тремя шариками подряд, – отметил казначей. – Надо распорядиться, чтобы положили побольше мешков с песком.
Он полистал пачку бумаг. Вдруг взгляд его зацепился за некое любопытное слово.
«Реальность».
Казначей взглянул на почерк, ровно струящийся по странице. Буквы были мелкие, сжатые, старательно выписанные. Кто-то говорил ему, что такая манера почерка объясняется анальным задержанием, которым на самом деле страдал Числитель Риктор. Казначей понятия не имел, что это значит, и от души надеялся вечно оставаться в своем неведении.
Другим любопытным словом оказалось «измерение». Взгляд казначея скользнул к началу и уперся в подчеркнутое заглавие, гласящее: «К вопросу касательно объективного измерения реальности».
В верхней части страницы помещалась диаграмма. Казначей впился в нее взглядом.
– Нашел что-нибудь? – спросил аркканцлер, не поднимая головы.
Казначей сунул бумагу в рукав мантии.
– Ничего существенного, – сказал он.
Где-то внизу с грохотом бился о берег прибой. (…А еще ниже, глубоко под водой, омары, пятясь задом, расхаживали по затонувшим улицам…)
Виктор подбросил в костер щепку. Она загорелась синим от соли пламенем.
– Не понимаю ее, – сказал он. – Вчера была совершенно нормальной, что ей сегодня в голову ударило?
– Одно слово, суки… – посочувствовал Гаспод.
– Ну, так далеко я бы не стал заходить, – возразил Виктор. – Просто иногда она ничего не слышит.
– Глухая к тому же, – вздохнул Гаспод.
– Разум и нормальная половая жизнь несовместимы, – заметил Господин Вовсе-Не-Топотун. – Мы, кролики, куда спокойнее относимся к этому вопросу. Пришел, взял, поблагодарил, пошел дальше.
– Попробуй принести ей в подарок вкусную мышку, – посоветовал кот. – Против присутствующих я ничего не имею, – виновато добавил он, избегая гневного взгляда Отнюдь-Не-Писк.
– Мне от моей умственной деятельности тоже мало радости, – пожаловался Господин Топотун. – Неделю назад никаких сложностей не было. А теперь мне все время нужно сначала беседу завести. А они только сидят да носами дергают. Сущим идиотом себя чувствуешь.
