– Послушай, – сказал он, – когда ты заканчиваешь?
– Никогда, – ответила Джинджер.
– Я только хотел спросить, не знаешь ли ты…
– Не знаю.
Виктор всмотрелся в мутную поверхность так называемого рагу. Видимо, Боргль руководствовался принципом, что любая извлекаемая из воды живность является рыбой. В миске плавало нечто лиловое. С десятью щупальцами, не меньше.
Тем не менее Виктор съел все. Завтрак стоил ему тридцать пенсов.
Джинджер, которая делала что-то у стойки, упорно светила ему спиной – как Виктор ни крутился, он видел только ее спину, хотя девушка, казалось, не двигалась вовсе. Убедившись в тщетности своих попыток, Виктор отправился искать работу.
За всю свою жизнь он ни разу толком не работал. Работа всегда случалась с остальными, но только не с ним.
Безам Плантер поправил лоток, висящий на шее жены.
– Ну вот, – сказал он. – Ничего не забыла?
– Попзёрн совсем размяк, – ответила она. – И сосиски постоянно остывают.
– Будет темно, дорогая. Никто не заметит.
Он игриво щелкнул лямкой и отступил на шаг.
– Давай, – сказал он. – Ты помнишь, что надо делать. В середине я останавливаю картинку и вставляю карточку: «Не Хатите ли Папробовать Прахладный Асвижающий Напиток и Попзёрн?» Тогда ты выходишь вон из той двери и идешь по проходу.
– Заодно можешь упомянуть о прохладных, освежающих сосисках, – заметила госпожа Плантер.
– И знаешь, наверное, тебе не стоит пользоваться факелом, когда ты рассаживаешь людей по местам. Эти пожары уже надоели.
– А так я в темноте ничего не вижу.
– Да, но вчера вечером мне пришлось возвращать одному гному деньги. Ты же знаешь, как трепетно они относятся к своим бородам. В общем, сделаем так, дорогая. Я дам тебе саламандру в клетке. Они с самого рассвета сидят на крыше, так что готовы к употреблению.
Ящерицы дремали на дне своих клеток; тела их, поглощая свет, мелко колыхались. Отобрав шесть самых налившихся особей, Безам крайне осторожно спустился в проекционную будку и разместил их в соответствующем ящике. Смотал на бобину картинку, врученную Достаблем, и всмотрелся в непроницаемый мрак зала.
Что ж, поглядим, будет ли хоть сколько-нибудь зрителей.
Зевая, Безам зашаркал к дверям.
Поднялся на носки и дернул засов.
Наклонился и лязгнул другим засовом.
Открыл двери.
– Давайте, давайте, – ворчливо сказал он. – Можно уже захо…
Очнулся Безам в проекционной будке. Перепуганная госпожа Плантер обмахивала мужа фартуком.
– Что случилось? – пролепетал он, пытаясь отогнать воспоминания о перепрыгивающих через него ногах.
