– И зачем нам это делать?
– А затем, что такой человек, как Шэм Харга, отвалит вам за это кучу денег, – ответил Достабль.
Все трое не сводили с карточки глаз.
– Я как-то обедал в «Реберном доме Харги», – сообщил Виктор. – Не сказал бы, что это предел мечтаний. Совсем не предел. Далеко не предел. – Он немножко подумал и добавил: – Так далеко, что дальше и быть не может.
– Какая разница? – резко возразил Достабль. – Это все несущественно.
– Но если мы, – заговорил Зильберкит, – станем заявлять на каждом углу, что заведение Харги – лучшее в городе, что подумают владельцы других таверн?
Достабль перегнулся через стол:
– «Как же мы не подумали об этом первыми?» – вот что они подумают.
Достабль гордо выпрямился и расправил плечи.
Зильберкит взирал на него с невинным непониманием.
– Просвети-ка меня еще разок, а? – попросил он.
– Они захотят себе такие же карточки, – пояснил Достабль.
– Понятно, – сказал Виктор. – Захотят, чтобы мы поднимали карточку, где будет написано что-нибудь вроде: «Харга Лучший? Нет! Мы – Лучше!»
– Что-то вроде того, – прервал Достабль, бросив на него недовольный взгляд. – Над словами, может, придется поработать, но в целом очень близко.
– Но… но… – не унимался Зильберкит. – Но ведь Харге это не понравится! Если он заплатит за то, чтобы его заведение объявили лучшим в городе, а потом мы возьмем деньги у других людей за то, чтобы объявить их заведение лучшим, он обязательно…
– Заплатит нам больше, – закончил Достабль. – Чтобы мы опять объявили его таверну. Только более крупными буквами.
Все смотрели на него.
– Думаешь, получится? – спросил Зильберкит.
– А как же, – невозмутимо ответил Достабль. – Послушайте уличных торговцев. Они что, кричат: «Почти свежие апельсины, только самую малость помятые, зато по разумной цене»? Нет. Они кричат: «Па-а-акупайте апельсины-ы-ы-ы! Са-а-амые с-сочные-е-е!» Вот это и есть деловое чутье.
Он снова налег грудью на стол.
– И это чутье вам здесь очень и очень пригодится, – вкрадчиво намекнул он.
– Наверное… – беспомощно отозвался Зильберкит.
– А имея эти деньги, – его голос, точно лом, поддевал напластования реальности, – можно подумать о том, как усовершенствовать наше искусство.
Зильберкит немного приободрился.
– Это верно, – начал он. – К примеру, найти способ положить звук на…
Но Достабль уже не слушал. Он указал на несколько прислоненных к стене дощечек.
– Что это такое? – спросил он.
– А это моя идея, – сказал Зильберкит. – Мы подумали, было бы проявлением… э-э… делового чутья, – он явно смаковал эти слова, как непривычное, но изысканное лакомство, – рассказывать людям о новых движущихся картинках, которые мы здесь производим.
