Если кто-то из подростков и почувствовал толчок и остановку, то виду не подал. Лиза продолжала дремать.
Глеб поднялся и почувствовал, что ноги его не слушаются, они стали словно ватными. Для него это было совершенно непривычное состояние. Но, собрав всю свою волю, он направился к передним дверям.
— Что-то случилось? — спросил Глеб, подойдя к Чингизу.
— Опять таджикский мальчик! — вместо Чингиза ответил водитель.
Глеб взглянул в окно. У обочины действительно стоял мальчик лет десяти в светлой свободной одежде и яркой тюбетейке. Выглядел он растерянным.
— Не понимаю, почему он руку-то не поднял, чтобы нас остановить… — проговорил водитель.
— Так чего же ты остановился? — спросил Чингиз.
— Так они же взрываются, — напомнил водитель.
Глеб, смерив взглядом растерянного темноглазого мальчика, принял решение. Он осторожно вошел в кабину водителя и, сделав знак тому молчать, пролез над ним и, осторожно открыв водительские двери, соскочил на землю. Обойдя автобус, он одним прыжком оказался возле мальчика с той стороны, откуда тот не ожидал его увидеть, и, сжав в левой руке его ручки, правой нащупал пояс со взрывчаткой.
Водитель, оценив обстановку, тоже выскочил из автобуса. Чингиз почему-то медлил.
— Придержи ему руки! — попросил Глеб, а сам занялся поясом. Это была ювелирная работа. Больше всего Глеб боялся того, что в пояс вмонтирован чип, который срабатывает от звонка мобильного телефона или чего-то подобного. Но, к счастью, в этот раз, вероятно, мальчишка должен был привести взрывное устройство в действие самостоятельно.
Сняв пояс с мальчишки, Глеб приказал:
— В автобус, оба, быстро!
А сам бросил уже обезвреженный пояс в сторону от дороги.
Мальчишка сидел на переднем сиденье, и один за другим проснувшиеся подростки пытались накормить его печеньем.
Мальчишка только отрицательно качал головой.
Водитель между тем сел за руль и тронулся с места. Чингиз же по-прежнему сидел на своем месте экскурсовода и, казалось, равнодушно смотрел на мальчишку.
Глеб, сообразив, что по-русски мальчик не понимает, напряженно начал вспоминать все то, что выучил во время своей давней командировки на таджикскую границу.
— Я — Глеб. А тебя как зовут?
— Равшан, — наконец сказал мальчик и добавил, показывая на бутылку с водой, по-русски: — Пить.
Чингиз подал бутылку. Но Черный тут же выкрикнул:
— Не пей, козленочком станешь!
— Ты чего?! — возмутился Чингиз.
— Да она же гадкая, не передать! Ее же пить невозможно! — продолжал возмущаться Черный.
