Местные в общем-то были правы. И даже если закупка продуктов была просто поводом задержать отъезд до утра, это было правильно. Ведь выбираться на ночь глядя в дорогу было не очень-то удобно.
Но зато теперь нужно было думать, где устроить детей на ночлег.
Лиза, несмотря на молодость, обладала недюжинной деловой хваткой. Она договорилась с кем-то в аэропорту, и им выделили отдельную комнату, где стояли диваны, кресла-кровати, журнальный столик и стол со стульями.
Обед или, скорее, даже уже ужин, как выяснилось, был уже кем-то заказан и оплачен. Надо понимать, принимающая сторона не самоустранилась от забот о детях.
Глеб, пока Лиза водила подростков в ресторан, остался сторожить вещи. Ведь дети-то были не простые. И даже мелочи у всех были дорогущие. А поскольку путешествовать вот так, группой, они никогда не путешествовали, то думать о том, как и куда лучше спрятать самое ценное, не думали. Из фирменных рюкзаков и сумок выглядывали кошельки из крокодильей кожи, навороченные мобильники, наушники. И одежда была не дешевая. Глеб не удивился бы, если бы кто-то из девушек оставил в кармашке золотую цепочку или колечко с драгоценным камешком.
Правда, закрыв на ключ двери, Глеб все-таки взял себе в автомате стакан чая. И выпил его, растягивая удовольствие, маленькими глотками.
Вернувшись, Лиза предложила прежде всего познакомиться и, усадив всех на диваны и кресла вокруг журнального столика, начала с себя:
— Меня зовут Лиза Стариченко. Я студентка. В будущем хочу стать врачом-терапевтом.
— А вы замужем? — выкрикнул Черный.
— Нет, — покраснев, покачала головой Лиза.
Глеб представился еще более коротко:
— Глеб. Хотел бы с вами подружиться.
Подросткам это понравилось. Во всяком случае, отозвались все:
— И мы тоже с вами хотели бы подружиться…
Работа с подростками для Глеба была делом давно забытым. Но он привык к решению любой проблемы, которую подбрасывала ему жизнь, подходить основательно.
Имея и от природы отличную, а теперь еще и натренированную память, Глеб запомнил всех еще тогда, когда знакомился со списком с фотографиями. Теперь, пока дети называли свои фамилии и имена, он про себя попытался сразу дать каждому точную, как можно более запоминающуюся характеристику.
Вадим Закревский, он же Вадик и Вад, как его называл Черненко, оставался особым объектом его заботы. Стриженный налысо, в меру спортивный и достаточно умный, несмотря на жалобы на его поведение, он особых проблем представлять не должен. Во всяком случае, после инцидента в самолете он посматривает на Глеба с интересом и уважением.
