Закревская задумалась, не зная, как реагировать на такой мягкий, можно было даже сказать, ласковый тон Вадика. Тот, наверное, понял, что мать ищет в его вопросе подвох, и добавил:
— Ты прости меня, мама. Я просто ревновал тебя. Но если ты с ним счастлива, то прости.
— Спасибо… — искренне растрогалась Закревская.
— Так вы едете куда-нибудь или нет? — переспросил Вадик.
— Да, — наконец решилась ответить Закревская. — Через пару дней распишемся и полетим на Багамы. Мы и тебя с собой хотели взять. Но ты такой колючий был… А теперь даже не знаю…
— Нет-нет, — поспешил остановить ее Вадик, — я в лагерь. А ты готовься к свадьбе, отдыхай. Пусть помощники твои поработают. Отключи хоть раз в жизни телефон и поживи для себя.
— Мой ты хороший… — едва не прослезилась Закревская. — Я так рада, что ты меня понимаешь.
— А я поеду, поживу самостоятельно.
— Я вот только не знаю, как с деньгами быть… Или мне тебе карточку пластиковую завести, или наличными дать…
— А сколько ты собираешься мне дать? — едва сдерживая интерес, спросил Вадик.
— Ну, тысячи полторы… Чтобы, если тебе не понравится, ты вернуться мог, — сказала Закревская.
— Спасибо, — радостно выдохнул Вадик, — спасибо, мама.
— Денис поможет тебе собраться, а потом отвезет в аэропорт и проводит, — осторожно предложила Закревская.
— Да, конечно, — кивнул Вадик.
— А деньги… Я тебе часть наличными дам, а часть на карточке оставлю, — приняла решение Закревская.
Вадик наконец встал из-за компьютера, и она обняла его и поцеловала:
— Спокойной ночи, сынок.
— Спокойной ночи, мама, — отозвался Вадик.
Как только она вышла, он опять вышел в Интернет и, отыскав в «Контакте» видео и фотки, попытался посмотреть на них глазами мамы. Теперь, когда так неожиданно вернулись почти забытые им мамины нежность и ласка, переданная Шмырем угроза Головы подбросить ей распечатки казалась ему катастрофой.
Он подошел к зеркальному шкафу, окинул сам себя оценивающим взглядом, и тут его осенило. Там, на фотографиях и видео, он узнаваем прежде всего благодаря шмоткам, подкрашенным ярко-черной краской, и торчащим во все стороны волосам. Ну, еще его ярко-красному скейту. Но ведь одежду, как и скейт, можно выбросить, а если еще постричься налысо, его вообще никто не узнает.
Вадик сбросил с себя привычный прикид, затолкал все, включая засвеченные на видео высокие на шнуровке сапоги, в полиэтиленовый пакет, который убиравшая у них женщина специально оставила ему для мусора, подумал и запихнул туда еще и свой скейт. Потом переоделся в спортивный костюм и, взглянув на часы, быстро спустился вниз, вышел через черный ход и перебросил пакет через забор, туда, где стояли мусорные баки.
