А потом просто провела рукой по плечу, разом смахивая все зазевавшиеся капли.
Стенли не двигался. Он позволял мне делать что угодно. Не подаваясь навстречу, не пытаясь прикоснуться ко мне. Словно боялся спугнуть.
И наверное, правильно делал.
Почувствуй я сейчас хоть какой-то напор с его стороны – сбежала бы.
Мне требовалась безопасность. И он ее мне предоставил.
Я с удовольствием касалась его кожи, ласкала, гладила, изучала. Мне нравилось то, что он предоставлял мне полную свободу действий, не торопя и не направляя.
Но когда мои касания стали более уверенными и откровенными, он хрипло шепнул мне на ухо:
– Ты задолжала мне оргазм.
Я почувствовала, как загораются мои щеки.
Разве можно так бесцеремонно напоминать мне о том, о чем я сама хотела бы забыть?
Особенно сейчас, когда я глажу его мягкую, словно бархатную кожу, и мне кажется, что в мире нет занятия приятнее.
А главное – я готова двинуться дальше.
Впрочем, я и сама догадывалась, что могла бы сделать. Подцепила плавки большими пальцами и помогла им съехать вниз, выпустив член на волю. Обхватила его руками и сделала несколько движений вверх-вниз, стараясь двигаться осторожно, чтобы не причинить боли или дискомфорта. Стэнли выдохнул, с его губ сорвался тихий стон, мне это понравилось. Было в этом что-то особенное – держать его в руках и быть полностью ответственной за его удовольствие. Хриплый выдох, то, как он сжимает руку у меня на талии. Я ловила каждую его реакцию, даже самую незначительную, и она становилась моей победой.
– Ты можешь сжать сильней, – сказал он тихо.
Я так и сделала, продолжив свои равномерные движения, и неустанно наблюдая за мужчиной, которого ласкала. В какой-то момент я почувствовала, что всё выходит из-под контроля – он выходит из-под контроля. Его рука легла на мою сверху, и он задал темп: ещё быстрее, ещё быстрее и сильнее. Поразительным образом, это захватывало меня, как будто я могла разделить с ним удовольствие, чувствовать то же, что чувствует он. И это было даже гораздо круче, чем когда он ласкал меня. Несколько сильных движений – и он крепко сжал руку. Я почувствовала толчки под своими пальцами и хриплый выдох у себя возле шеи.
– Моника, детка… – прошептал он.
И этот момент его наивысшего удовольствия стал особенным и для меня, словно на какое-то мгновение мы соединились по-настоящему. В этом была буквально нечеловеческая близость – когда двое дышат в унисон, чувствуют в унисон, живут в унисон. Мне понадобилось несколько мгновений тишины, чтобы насладиться этим странным ощущением, далёким от телесного и всё-таки невероятно телесным. А потом я тихонько сказала ему на ухо:
