Закинув руки за голову, Царев развалился на лежаке, с видом молодого Есенина провожая взглядом солнечный диск, утопавший в кронах деревьев.
– Это грязно и низко даже для тебя! Проваливай! – уперла руки в бока, исподлобья глядя на чужака.
– Папочка… – произнес он задумчиво, сфокусировав взгляд на моем лице.
– Что?!
– Вполне возможно, скоро тебе придется обращаться ко мне подобным образом, – добавил мужчина с каменным выражением лица.
– Придурок!
– Как грубо. У кого-то явные пробелы в воспитании… Когда я официально стану твоим отцом, преподам несколько хороших уроков с использованием армейского ремня! – у него на скулах появились дьявольски-обаятельные ямочки.
Сердце подскочило до горла.
– Извращенец! Я расскажу маме…
– Не расскажешь! Хотела бы рассказать, уже давно бы поговорила с матерью и женихом. Но ты трусливая и лицемерная! Я ошибся в тебе… – он провел ладонями по волосам, от чего под кожей ожили эластичные ленты мускулов. Гвидон прищурился, медленно поднимаясь с лежака. Насмешливый взгляд орехово-карих глаз, скользивший по моей груди, не предвещал ничего хорошего. Позвоночник покрылся слоем пота, щеки вспыхнули. От волнения я еле держалась на ногах. – Да-да, Соля, сомневаюсь, что ты призналась Хуи… ой, пардон, Уинстону в том, что чуть не изнасиловала меня в лифте. – Взгляд, с которым он пожирал мое тело, заставил сильнее закутаться в халат.
– Уро-о-о-д!
– Наверное, это даже можно назвать изменой. В тот день я не мыл руки… – Царев понимающе улыбнулся. – Соля, ты так сладко целуешься! Это стоит того, чтобы официально стать твоим строгим папочкой. Маленькая врушка, тебя когда-нибудь наказывали ремнем?
– Ничтожество! Шут гороховый! – я налетела на него с кулаками. – Клоун! – молотила по широкой груди, не сводя с него пылающих глаз.
– Чего ты от меня хочешь, Ассоль? – Гвидон сжал мои плечи, легонько тряхнув. – Я позвал тебя на свидание. Я сидел под твоими воротами, как блохастая псина. Я хотел провести с тобой лучшие ночи в своей жизни… Но ты показала мое место! О-к-е-й! Может быть, твоя матушка воспитана чуть лучше? Как думаешь? Кажется, мы с ней сработались! – пулеметная очередь яростных залпов орехово-карих глаз прошибла мою грудную клетку насквозь.
– Не трогай мою маму! Я не позволю её использовать!
– Уже! Ты уже позволила мне поразвлечься с твоей матушкой! Может быть, в отличие от тебя, у Марии не такое черствое сердце, и она способна подарить обездоленному соседскому мальчишке настоящую любовь? – дрожащими пальцами он еще сильнее вцепился в мои плечи.
