— Лика! Прекращай сыпать оскорблениями, еще и в адрес самого короля!
— Хорошо, — с покаянной миной произнесла девушка и злорадно оскалившись, пожелала: — Да чтоб отсохло у него все!
Кулак, словно молот, рухнул на стол. Вместе с девушкой испуганно подпрыгнул и разлапистый подсвечник. Свечи мигнули и потускнели. Затихла и Ликерия.
— Твои слова отвратны, словно стрелы, пущенные неумелой рукой.
— Когда через год получишь мой хладный труп для отпевания, тогда и расскажешь ему про стрелы.
— Замолчи! — взревел отец, отчего девушка вмиг стушевалась и вжалась в кресло. Голос у командора был раскатистый, сильный и способен был перекричать рев прибоя в шторм, а от сурового рыка все просто шарахались. Может, поэтому ему так и не удалось вновь связать себя узами брака…
— Пойду-ка я домой. Не скажу, что была рада тебя видеть, но… хоть какое-то общение. Можешь не провожать, — Ликерия направилась к двери, но не успела сделать и пары шагов, как услышала грозное:
— Стоять!
Ликерия остановилась, скрестила на груди руки и с укором посмотрела на отца:
— Выходит у меня одна дорога — просто взять и смириться. Длительная мне предстоит прогулка на тот свет. И все бы ничего, только маячат впереди огни могильника.
— Мы не будем обсуждать это здесь!
— Но дома тоже нельзя. Там завелась «крыса»!
— Лика, ты вернешься в поместье и будешь хорошей девочкой…
— Ты же знаешь, я не умею притворяться!
Командор поморщился, и хотел было продолжить, как за окном вдруг взвились дерущиеся лошади. Грубый окрик и удары хлыста прорезали воздух. Стражи бросились разнимать коней, но судя по крепким выражениям, получалось у них плохо. На мгновение командор и его дочь оставили тревоги, прислушались.
— Бурый снова лезет на рожон, — недовольно засопел командор. — И что за кличка у салтедской верховой?
— Он такой огромный и вечно ко всем задирается… Может у него комплекс? — девушка впервые за несколько дней свободно рассмеялась.
— Иди. Забирай своего бугая, пока он моим хребты не сломал. Каждый раз одно и то же. Ставь его отдельно.
— Тогда со скуки он будет сбрую рвать, — помедлив перед дверью, Лика поинтересовалась: — Так что с моими сборами?
— Прикажи отложить на пару дней. Город готовится к празднику, не пропускать же его.
— К чему эти сложности? Просто позволь мне воспользоваться подарком дядюшки Инара, — взмолилась Лика, воскрешая в памяти клинок, в котором пылала сама тьма, захватив и спаяв воедино все четыре стихии. — И станет все вокруг темно и пусто, — пропела Лика.
