Стремясь разобраться с проблемой, которая стала для него настоящим вызовом, Шампус следил за тушей черно-красного змея, захватившей едва ли не все пространство внутреннего двора. Превозмогая страх, я приблизилась к краю и посмотрела вниз. Магические пульсары освещали усталые измотанные напряжением лица мужчин, которые не первый час бились над тушей. С трудом отделив голову от тела, они объединили свои усилия, чтобы перевернуть гада кверху брюхом, где шкура лучше поддается стальному лезвию. Решено было вспороть брюхо, потому как целиком снять кожу с такой громадины не представлялось возможным.
Кровь, сверкающая огненными бликами сталь, крики мужчин и голодное урчание пульсаров не располагали к беседе, однако мне было необходимо дать понять, что я не имею никакого отношения к рептилии, и знать не знаю, из какой бездны выполз этот полосатый гад:
— Его размеры поражают, — и предусмотрительно добавила: — никогда таких огромных не видела.
— Будут другие и будут новые жертвы. Нападение таких тварей всегда заканчивается жертвами.
Шампус повернул голову, и я всем телом почувствовала невыносимую тяжесть его взгляда.
— Амулет… Откуда он у тебя?
— Айла, прощаясь, оставила его мне, — постаралась сказать спокойно.
— Она все же дала клятву… Но что тебя связывает с ее клятвой?
— Я не понимаю, о чем вы. Я не знаю, зачем змей приполз в храм, не знаю, зачем сорвал церемонию, не знаю, зачем хотел меня убить…
— Если бы он хотел тебя убить, то сделал бы это. Нет, Змеерогий хочет единолично владеть богатством. Вот только… будь метка на монахине, его змей последовал бы за ней… — Шампус посмотрел на меня так, как смотрят на редкий минерал, которому в умелых руках суждено стать реликтовым артефактом.
— Ты!? На тебе его метка! Избавиться от нее можно лишь одним способом — исполнив клятву. Значит условие еще не выполнено… Или выполнено, но приз слишком ценен, чтобы его отпускать…
Я посмотрела на обезглавленную рептилию и поняла — мне конец!
— Спрошу только один раз, что за клятва?
— Я не давала…
Закончить я не успела. Не успела я и понять, как Шампус рывком привлек меня к своей груди, и лишь его крепкие объятия удерживали меня от ужасного падения с высоты.
Когда стоишь у самого края пропасти, спиной вжимаясь в стальное тело короля, все чувства обостряются, ветер холодит лицо, тогда как кровь закипает в венах. Мысли как пустой лист, все, на что они способны — воспринимать пейзаж, залитый черными тонами, под пульс, который набатом бьет в голову одно единственное слово: «доигралась…»
