— Такому ответственному человеку как ты нельзя было браться за книгу по истории, — повторяла Алла. — Это дебри, ты оттуда просто не выберешься.
Олег и сам сознавал, что занялся совсем не тем, о чем его просили. Но то, что утверждалось в одной книге, убедительно опровергалось в другой. А третья брала обе версии под подозрение, даже не предлагая своей.
Он обнаружил, что писать о сегодняшней жизни нечто, еще не удостоверенное окончательно, гораздо легче. Эта жизнь была такой рваной, легковесной, изменчивой. Правда и ложь менялись местами чуть ли не ежедневно. Сегодняшнее нахальное преувеличение завтра становилось прописной истиной. Сама действительность словно подстраивалась под бесплотный мир масс-медиа.
Прошлое, наоборот, выглядело более тяжеловесным, устойчивым. Но оно ускользало каждый раз, когда Олег пытался разглядеть его подробнее. Рассыпалось, как мумии в египетских саркофагах, когда их неосторожно вскрывали профаны.
— Ты как будто расследуешь преступление, — удивлялась Алла. — Сличаешь показания давно умерших людей.
— У меня в руках больше ничего нет.
— Какая разница, все давным-давно прошло, — она отодвигала листки в сторону, чтобы присесть на диван. — Ты хотя бы подписал с Квашниным договор?
— Все эти договора ничего не стоят. Не стану же я нанимать адвоката, затевать процесс.
— Смотри, чтобы он тебя не обманул. Бери деньги по частям: написал главу — получил расчет.
Как большинство женщин Алла считала себя человеком сведущим…
Тем временем разговоры в кафе продолжались — одним ухом Каллистратов ловил обрывки:
— …Завтра увидим. Не представляю как будут проводить открытие. Тело, наверно, повезут самолетом в Москву.
— Бабки вложены, люди собрались. Так что все пойдет по намеченному плану. Почтят минутой молчания, скажут пару красивых слов. Сейчас ни у кого нет времени застывать в скорби — потом протрешь глаза, а тебя самого уже свезли на свалку…
— …Сколько нас еще продержат? Это называется я забежал с работы выпить чашку кофе.
— Позвонил бы, предупредил.
— Уже звонил и домой, и начальнику. Говорят — у тебя талант: кто-то утянет сыр, а ты попадешь в мышеловку.
— Может перепишут всех поголовно и начнут выпускать.
— Меня уже два часа назад переписали. Даже щелкнули фотоаппаратом, потому что паспорта с собой не оказалось…
«Неужели прошлое не умерло? — спрашивал себя Каллистратов. — Или это просто случайное совпадение? Может быть «масонами» ради шутки называет себя когда-нибудь банда тривиальных рэкетиров?»
