Секретарша оказалась типичной англичанкой — плоской как доска, блеклой как поздняя осень. Она приняла адвоката сухо и настороженно. Сами ее внешность и манера поведения должны были стать сильным аргументом в пользу невиновности Дарлингтона. Только человек с необузданным темпераментом мог покуситься на честь этой дамы.
В довершение ко всему она явно ударилась в религию. На стене аскетично обставленной комнаты висело большое распятие в окружении цветных репродукций на евангельские темы. По стилю исполнения, обилию розового и голубого они напоминали картинки из детского журнала «Барби».
Перед началом разговора хозяйка демонстративно прошептала молитву, словно к ней заявился дьявол собственной персоной, с рогами и хвостом. Белозерский перетерпел ее монотонное бормотание.
— Теперь вы можете не беспокоиться о своем добром имени — я обещаю отстоять его в суде. Ваш обидчик понесет заслуженное наказание.
— Не говорите глупостей. Мистер Дарлингтон чистейший человек. Меня просто тошнит от этих гнусных сплетен.
— Такой женщине как вы безусловно трудно говорить во всеуслышание об интимных вещах. Как истинная христианка вы не хотите сказать дурного слова даже о том, кто причинил вам боль. Это, безусловно, внушает уважение.
Бывшая секретарша молча посмотрела на гостя бесцветными, слегка навыкате глазами.
«Как он мог взять ее на работу? — подумал Белозерский. — Секретарша с таким взглядом. А ведь этой особе всего-навсего тридцать пять.»
— К счастью в наши дни существует анонимная женская организация, борющаяся за равноправие слабого пола, — продолжил гость. — Они выплачивают жертве насилия единовременную помощь наличными.
Он выложил на стол пачку банкнот, даже не потрудившись вложить деньги в конверт. В «Королевской арке» его предупредили, что в случае необходимости сумма будет удвоена. Но Белозерский сразу увидел, что повышать ставки не понадобится.
— Это был один-единственный эпизод. Я даже затрудняюсь назвать его насилием, — пробормотала хозяйка, чьи щеки слегка порозовели. — Мистер Дарлингтон крепко держал меня за руки и говорил ужасные непристойности.
— Если дело ограничилось только этим, боюсь вы не сможете рассчитывать на помощь. Слово «насилие» все-таки означает нечто более серьезное.
— Мне трудно говорить…
Женщина с бесцветными глазами оказалась прекрасной актрисой. На секунду Белозерский сам поверил в глубоко запрятанную тайну стыдливой и чопорной души. Но когда она согласилась на некоторую корректировку обстоятельств, понял, что имеет дело с талантом, не нашедшим себе применения.
