Неопределенно махнув рукой, он вышел в пустой коридор и плюхнулся в мягкое обтянутое кожей кресло, чтобы собраться с мыслями.
Разводиться? Но Зиба нравилась ему несмотря ни на что. А главное — он не мог оскорбить ее отца, человека, которому был стольким обязан. Алексей уже почувствовал насколько важно для Хаджиева благополучие дочери. Каким ударом станет для него скоропалительный развод!
Его долг не бросать Зибу, а попытаться помочь ей. Женские привычки и пристрастия часто зависят от ситуации, диктуются обстоятельствами. Может быть ей просто не везло до сих пор. Если она узнает мужскую любовь, то поймет — ни одна женщина ей этого не даст.
Алексей думал о бремени ответственности, которое нужно суметь нести, когда из номера послышались сдавленные стоны, стоны не экстаза, а боли. Он вскочил на ноги.
В полумраке комнаты он различил мулатку с руками, связанными за спиной. Ее рот был заклеен пластырем. Зиба прижимала ее к кровати, упираясь коленом в спину. Левой рукой она тянула Алисию за волосы, выгибая несчастную дугой, а правой затягивала у нее на шее свой широкий кожаный пояс.
Алексей оттолкнул жену в сторону, но чуть не потерял равновесия от удара кулаком наотмашь. Не успел он предпринять ответные меры, как Зиба вдруг холодно и равнодушно проговорила:
— Извини. Я уже в норме.
Она выпустила свою жертву, и Алексей получил возможность ослабить и снять ремень, который оставил на шее ясную отметину. Зиба молча сунула Алисии стодолларовую бумажку, чтобы та не поднимала шума и указала ей на дверь.
* * *
Рана оказалась совсем легкой, пуля не задела кости. Человеку с бакенбардами еще делали перевязку, а допрос уже начался. Он назвался Брониславом Басицким и клятвенно уверял, что уже несколько лет везде и всюду сопровождал Лину, выполняя самые разные поручения. Совмещал в себе телохранителя, шофера, посыльного.
— Это многие могут подтвердить. Спросите любого из ее знакомых.
— Если ты работал телохранителем, то обязан был не допустить убийства.
— Да, обязан, — понурил голову Басицкий. — Вы не накажете меня суровей, чем я сам себя осудил… Но я не мог разорваться между столькими обязанностями. Она поручила привезти человека.
— Зачем он ей понадобился?
— Не знаю. Я никогда не лез не в свои дела. Он был в Сочи, в той гостинице, где убили Григория Евсеевича.
— Это мы знаем и без тебя. Почему тайно? Как она вообще оказалась в этом домишке?
— У Григория Евсеевича была русская бабушка. Дом остался от нее — там держали женщину, которая следила за порядком…
