Пока он дожидался ответа Мигунов сдвинулся ближе к двери. Прошла минута, прежде чем рядовой сотрудник известного дельца, осмелился приоткрыть дверь. Сделав шаг внутрь, он словно провалился без следа.
Мигунов подобрался вплотную к приоткрытой двери, прислушался и пожал плечами. Потом втянул ноздрями воздух и тревожно взглянул на Каллистратова.
— Не нравится мне эта тишина. Дай бог, чтобы я ошибся.
Теперь Олег тоже почувствовал запах — тяжкий, неприятный. Почему-то вспомнилась бродячая собака, которую в прошлом году пристрелили у них во дворе. Странная ассоциация…
Не вытерпев, Мигунов толкнул дверь. На паркетном полу ничком лежал полноватый человек в махровом халате, человек, который успевал делать бизнес на всем — от кинематографа до нефти, Григорий Евсеевич Альтшуллер.
* * *
Именно в этот день Максиму Левченко принесли сувенир — закопченный предмет, напоминающий обычный мастерок.
— Со вчерашнего пожара в доме на Никольской, — объяснил капитан Спесивцев.
Левченко уже знал об этой истории — на четырнадцатом этаже нового комфортабельного жилого дома хозяин одной из квартир решил сделать «евроремонт». Кончилось это тем, что у рабочих взорвался баллон с газом для сварки. Обошлось без жертв. Зато полностью выгорело два этажа, еще три пожарные залили водой при тушении.
Из ФСБ отправили на место событий своего сотрудника. Опросив жильцов и рабочих, Спесивцев не усмотрел ничего, что могло бы навести на подозрения о целенаправленной диверсии. На всякий случай он переоделся и бегло осмотрел сгоревшие квартиры.
Ничего интересного кроме мастерка. Довольно тяжелый, с массивной металлической ручкой. Но главное — отыскался он совсем не в той квартире, где делали ремонт.
Рабочие твердо заявили, что не имеют к мастерку никакого отношения.
— «Евроремонт» — это ж отделка, мы кирпичи не ложим.
— Я таких ни разу и в руках не держал. Смотрите, здесь и буквы нерусские.
На мастерке, действительно, были выгравированы несколько букв, не похожих ни на кириллицу, ни на латинский шрифт.
Спесивцев еще раз вернулся к тому месту, где нашел странный предмет. Похоже, он хранился в ящике сгоревшего стола. Что если это вообще не мастерок, а семейная реликвия? Какая-нибудь старинная лопаточка для торта. Нет для этой цели она все-таки слишком тяжела.
— Вспомнил о тебе — надо бы пополнить коллекцию Любченко.
— Интересная штуковина, — пробормотал майор.
— А что это за буквы?
— Без понятия… Спасибо, конечно, за сувенир, но у этой вещи должен быть хозяин.
